XII. ПОТРЕВОЖЕННЫЙ МИР

XII. ПОТРЕВОЖЕННЫЙ МИР

ГУТЕНБЕРГ не только создал книгопечатание, но и подготовил целую плеяду талантливых учеников. Некоторые из них еще при жизни учителя основали типографии в ряде городов Германии и даже в чужих странах.

Когда «новое искусство» прошло стадии исканий и опытов, когда техника книгопечатания была разработана и освоена, мастер Иоган не отгораживался щитами «производственных секретов» от окружающего мира, в котором были открыты широкие возможности развитию нового производства. Не стремление к личному обогащению и неизбежно связанная с ним боязнь конкуренции определяли отношение изобретателя к его помощникам и последователям. Если бы Гутенберг не раскрывал им полностью формулу своего изобретения, как могли бы эти люди столь быстро основать самостоятельные предприятия, создать многочисленные новые образцы печатного производства и, в свою очередь, обучить многих новых мастеров.

Великий изобретатель с необычайной щедростью, полными горстями разбрасывал вокруг себя семена нового искусства, почва была благоприятна и урожай не заставил себя ждать.

Гутенберг мог бы начать свою речь к ученикам, расходившимся по всему свету покорять его искусству книгопечатания, теми же словами, которые некогда, по свидетельству историка произнес завоеватель Атилла своим воинам перед Каталаунской битвой:

«Одержав уже столько побед над народами и почти достигнув обладания миром, я был бы бессмыслен и смешон в своих собственных глазах, если бы вздумал возбуждать вас еще словами, как будто бы вы не умели биться. Предоставим такую меру какому-нибудь новичку-полководцу и неопытным воинам, она была бы недостойна ни вас, ни меня».

Действительно, победы нового изобретения были столь бесспорны и выучка его бойцов столь крепка, что войско не нуждалось в возбуждении и уговорах.

Атилла на каталаунских полях и Гутенберг в Майнце потерпели поражения; но разгром орд Атиллы означал конец владычества гуннов, а личная неудача Гутенберга нисколько не вредила делу его ума и рук, ибо в одном случае дело шло об устремлениях дикого полчища к порабощению и грабежу, а в другом – о жизненном творческом начале изобретательского труда.

История книгопечатания сохранила нам ряд имен учеников Гутенберга. Наиболее талантливый из них – Шефер – изменил своему учителю. Еще при жизни изобретателя он становится мужем Христины Фуст и это определяет его поведение сегодня и путь его на завтра. Шефера можно скинуть со счетов.

Одновременно с Шефером у Гутенберга работали Бертольд Руппель из Ханау и Генрих Кефер. Оба они присутствовали при принесении Фустом клятвы во францисканском монастыре, представляя сторону изобретателя.

Кефер в 1473 г. появляется в Нюренберге, где занимается книгопечатанием в компании с Зензеншмидтом.

Руппель в 1462 г. после разгрома в Майнце переселяется в Базель. С его легкой руки книгопечатание в этом городе быстро развивается. К 1480 г. в Базеле существовало 26 печатных заведений, в следующее десятилетие основано двадцать новых, а в последнем десятилетии XV столетия еще двадцать.

Четвертый ученик – Иоган Нумайстер из Страсбурга переселился в Италию и в городе Фолиньо выпустил в 1471 г. «Leonardi Aretini de bello italiano adversus Gothos» и в 1472 г. «La comedia di Dante».

Примечательная карьера ожидала Иогана Ментелина, принадлежавшего к цеху художников и золотых дел мастеров Страсбурга. В период совместной работы Гутенберга и Фуста он жил в Майнце и после их разрыва вернулся в Страсбург, где по примеру изобретателя напечатал «Католикон» и библию.

За свои заслуги Ментелин в 1468 г. был возведен Фридрихом III в дворянское достоинство. Эта «высокая честь» была им завоевана очевидно тем, что он один из первых поставил книгопечатание на широкую промышленную основу и несомненно сумел сколотить капитал. Он не только выпустил много различных изданий, но и взялся за организацию их сбыта по-новому – им впервые была поставлена печатная реклама продукции своей фирмы.

В Бамберге типографское дело основал Альбрехт Пфистер. Есть предположение, что у Пфистера в Бамберге под непосредственным руководством Гутенберга была напечатана 36-строчная библия.

Возможно, что к ученикам Гутенберга принадлежали Конрад из Свенгейма и Арнольд Паннартц – первые печатники в Италии. В монастыре Субияко близ Рима ими впервые был отлит шрифт романского типа, но еще с сильным влиянием готики. Первая их книга вышла в свет в 1464 году.

Последние ученики великого изобретателя – Генрих и Николай Бехтермюнце и Виганд Шпис из Ортенберга, – были с учителем в дни заката его жизни.

Братья Бехтермюнце приходились изобретателю родственниками, и видимо, работали непосредственно под его руководствам. Когда старший брат Генрих в 1467 г. скончался, его место заступил Виганд Шпис, вместе с которым 4 ноября этого года выпустил Николай Бехтермюнце «Vocabularium latinotentonicum». Первые издания этой книги напечатаны шрифтом гутенберговского «Каталикона».

С каждым годом все быстрее и быстрее искусство Гутенберга распространяется по Европе и усеивает точками работающих типографий земную карту.

Печатные книги издавались в XV веке во многих городах Германии, Италии, Франции, Нидерландов, Венгрии, Испании, Англии, Дании, Швеции и даже Турции (есть сведения об основании типографии в Константинополе).

До 1500 г. во всем мире было уже напечатано 30000 названий книг.

Речь третья

Беспокойный человек был этот юнкер Гутенберг – беспокойство и волнение внесло в мир и его изобретение.

И без того восстания и мятежи все чаще и чаще сотрясают феодальные устои, и без того все неспокойнее сон рыцарей, духовных и светских владык – так зачем же вы, уважаемый Гутенберг, приближаетесь к этому пороховому погребу с зажженным факелом в руках?

Папы говорили о необходимости полного воспрещения книгопечатания и они были правы. Духовные книги порождают ереси и «соблазняют единых от малых сих», а светские – еще того хуже, подрывают основы религии и авторитет церкви. Науки, распространяемые книгами, даже монахов отвращают от истинного благочестия: «монахи оставляют духовные упражнения, чтобы знакомиться с глупостями земной науки. Не значит ли это покидать целомудренную супругу, чтобы связаться с блудницами театра?»

И вот теперь обеспокоенный папа должен вводит цензуру, следить за изданиями, выходящими неизвестно зачем в таком умопомрачительном количестве, конфисковать вредные, а виновных авторов и типографов сжигать на кострах. В 1546 г. папа вводит «Индекс запрещенных книг», чтобы предохранить добрых католиков от соблазнов печати. В списке этом значатся многие замечательнейшие книги человечества, сослужившие великую службу людям в их борьбе с природой и с угнетателями. Этот список бесконечно расширился за протекшие с тех пор века, существует он и поныне. Правда папы выродились и нет у них власти, чтобы сжигать неугодные произведения печати и карать их созидателей. Но не все еще потеряно – «есть еще судьи в Берлине» и новый «берлинский судья» Гитлер воскрешает мрачные обычаи средневековья. За несколько месяцев фашистского владычества в Берлине сожжено 20 миллионов томов «неблагонадежной» литературы.

Королям и прочим владыкам много хлопот доставили вы, Гутенберг и сколько народу из-за вас пострадало! В одной Франции с 1660 по 1756 гг. подверглось заключению в Бастилию 869 авторов, типографов, книгопродавцев и издателей газет. В Англии литератору Прайну в 1632 г. отрезали уши за нападки на придворный театр, но это еще было человечно. Во Франции Этьена Доле сожгли, а сатирического поэта Клода Лепти – повесили.

Вас обвиняют в том, что вы—пособник многих революций, что ваше изобретение помогло поднимать и организовывать массы, которые были созданы для того, чтобы в свое время кормить и обогащать феодалов, а потом капиталистов.

Оправдайтесь, если можете, мастер Иоган.

Понимаете ли вы, что вами были убиты замечательные достижения культуры и искусства? Великое прошлое древнего мира и начала средних веков люди воплотили в зданиях. Египетские пирамиды, греческие и римские храмы и общественные сооружения, соборы и дворцы средневековья – это сгустки материальной культуры народов, их быта, искусства и верований, – это каменные книги отошедших поколений.

Вы противопоставили им свои маленькие бумажные книги, и зодчество замерло, не стало этих величественных памятников, вместо них стали возводить просто театры, бани, жилые дома, техническое сооружение. Не я, а писатель, Виктор Гюго, обвинил вас в этом устами одного из своих героев.

Ваше изобретение вмешалось даже в установленный самой природой порядок, нарушило и изменило его.

Для чего было создано время? Для забвения, чтобы каждое новое поколение человечества чувствовало себя таким же беспомощным и голым на грозной земле, как и предыдущие? Только изустная передача прошлого опыта сохраняла немногие из накопленных знаний. А теперь книгопечатание воздвигло пирамиды книг, в которых сохраняются эти знания и опыт. На их основе человечество идет все дальше и дальше по шути развития науки и техники, утверждая свое господство над силами природы.

Для чего было создано пространство? Для разъединения людей, чтобы одиноко и спокойно трудились единицы и семьи на земле, «в поте лица добывая хлеб свой», а теперь печать ежедневно и ежечасно разносит идеи и сведения по всему миру, устанавливает постоянный духовный обмен между людьми и народами, объединяет единицы и мощные коллективы и бросает их в борьбу с угнетателями за лучшее будущее и с природой за использование ее могучих сил.

Ваше изобретение потревожило и продолжает тревожить мир, мы обвиняем в этом вас, Иоган Генефлейш-Гутенберг.

* * *

Если мир был потревожен появлением книгопечатания, то еще большее воздействие на общественное существование оказало возникновение газеты.

Газета. Это слово понятно теперь всякому, как хлеб и соль.

Но газета в ее современном виде – заостренного политического клинка – порождение капитализма. В далеком прошлом «прародители» газеты – были только несложным средством элементарной информации.

Еще в императорском Риме по указу власти, рабы переписывали для небольшого круга привилегированных лиц извлечения из протоколов сената и позднее более обширные «ведомости», включавшие кроме сенатских материалов, сведения о различных событиях, сообщения о победах и военных парадах.

В средние века роль газет играли письма князей, отдельных городов, и, иногда, частных лиц с информацией о событиях. Эти письма переходили из рук в руки.

В древнем Риме ведомости были письменной информацией для немногих избранных – они регулярно издавались властью.

В средние века, когда Европа разделилась на множество самостоятельных или почти самостоятельных государств, княжеств, свободных городов, когда не стало единого государственного языка, как в Риме, когда культура упала, – информация стала совершенно случайной и неорганизованной.

Изобретение искусства печати таило в себе неизбежное возрождение газеты, но уже на совершенно новой основе.

Печатная газета возникла тогда, когда стала утверждаться регулярная связь – вторая (после книгопечатания) необходимая предпосылка существования газеты. Поэтому, хотя и от конца XV века сохранились печатные информационные листки, выходившие в Германии и во Франции, но считают, что первая печатная газета появилась в начале XVI столетия.

В 1516 г. по приказу императора Максимилиана, Франц-Турн Таксис устроил первое травильное почтовое сообщение между Брюсселем и Веной. По этому образцу почтовая связь развивалась в других частях Германии и связала ее с соседними странами. В это же время впервые информационные печатные листки стали выходить периодически и получили наименование газеты.

Более близкие по типу к современной газете периодические издания, регулярно выпускавшиеся через короткие сроки, возникают на целое столетие позже. Во Франкфурте некий горожанин Эгенольф Эммель создал и 1615 г. еженедельную газету; в следующем году в том же городе появился конкурирующий орган правителя имперской почты Биргдена. В ближайшие годы «здание газет получает широкое распространение.

Народное хозяйство Западной Европы доросло до того уровня, когда появление газеты стало необходимостью и необходимость эта реализовалась.

В России прототип газеты „Куранты“ – рукописные листки с новостями о жизни разных государств (главным образом извлечения из иностранных газет), появились при царе Михаиле Федоровиче.

По указу царя Петра с января 1703 г. в Москве стала выходить первая периодическая печатная газета „Ведомости“ (о военных и: иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и в иных окрестных странах). Вышло за год 39 номеров „Ведомостей“, напечатаны они в один или несколько листков, размером в осьмушку, подслеповатым церковным шрифтом. В „Ведомостях“ помещались и русские известия (источники их – приказы) и иностранные сведения, которые черпались из чужеземных газет.

„Ведомости“ Петра служили прежде всего для прославления успехов и деяний российского Правительства. В номере первом „Ведомостей“, правленном самим царем, напечатано: „Повелением его величества московские школы (академии) умножаются и 45 человек слушают философию и уже диалектику окончили, в математической шторманской (навигацкой) школе больше 300 человек учатся и добре науку приемлют“.

Россия более, чем на 100 лет отстала от Западной Европы по введении у себя печатного искусства. Она опоздала потому, что далеко отстала от своих западных соседей в хозяйственном и политическом отношениях. В дни Гутенберга русская земля была под властью татар.

Сроки еще не наступили и первого типографа-иностранца, появившегося в „Московии“ постигла злая участь.

„Еще в 90-х годах XV века в Москву приезжал любекский типограф Варфоломей Готан, в качестве переводчика; печатал ли он что-нибудь у нас, – неизвестно, но западные печатные книги он к нам ввозил. Посещение Готаном России закончилось для него трагедией, – его у нас утопили“.

Только через несколько десятков лет изменившиеся хозяйственные условия привели к созданию первой печатни на Руси.

В XVI столетии денежное хозяйство и торговый капитал уже пустили глубокие корни в московском царстве. Недавние владыки земли русской – крупные феодалы (бояре) и монастыри – встречают крепнущих противников в лице многочисленного мелкого помещичьего сословия в деревне и торгового капитала в городах. Победа дворянства и купечества выражается в диктатуре – огромном усилении царской власти; образец – Иван IV, прозванный Грозным.

Интересы купечества и дворянства требуют завоевательной политики, укрепления связей с чужеземными государствами для создания Новых рынков российскому сырью и усиления обмена. Внутри царства начинается переоценка многих ценностей: военной организации, форм управления и способов эксплоатации крестьянских масс.

От чужеземцев узнается искусство книгопечатания, а внутренние процессы в государстве создают необходимые предпосылки для внедрения его на отечественную почву.

Внешний толчок царская власть к созданию типографии в России получила после завоевания Казанского царства.

Оружие Ивана IV покорило казанских татар, церковь должна была помочь закреплению захвата; с этой целью правительство заботилось об основании многочисленных новых монастырей на завоеванной территории.

В 1553-55 гг. по указу Грозного скупались рукописные священные книги на торжищах, собирались по всей земле и шли к казанскому владыке Гурию. Но собранных книг не хватало, да и среди собранных мало оказалось исправных. Тогда-то и потребовалась печатная церковная книга на Руси, чтобы гармонично дополнить светский меч царей духовным оружием в угнетении иноплеменных народов, покорявшихся русскому самодержавию.

Две попытки выписать иноземных мастеров для постановки у нас печатного дела в 1547 г. через немца Шмидта и в 1552 г. с помощью датского короля окончились неудачно.

Русские люди основали первую российскую типографию – диакон церкви Николы Гостунского, что в Кремле, Иван Федоров и Петр Тимофеев по прозванию Мстиславец. Полагают, что научились они типографскому делу от итальянцев, ибо с итальянского языка заимствованы были ими названия типографских снарядов, позднее вошедшие в наш язык.

Первая типография – Печатный двор – была учреждена в Москве на Никольской улице; устройство ее длилось десять лет.

По свидетельству иностранцев, посетивших Московское царство в XIV веке, „По выгодному положению своему в самой населенной стране, в середине государства, по своему многолюдству и удобству водных сообщений Москва есть лучший город в государстве и преимущественно перед другими заслуживает быть его столицей.

Сам город весь почти деревянный и очень обширен, но издали кажется еще обширнее. Это происходит оттого, что почти при каждом доме есть обширный сад и двор; кроме того на краю города – длинными рядами тянутся здания кузнецов и других мастеров, употребляющих огонь при своих работах; между этими зданиями также находятся обширные поля и луга“.

Поссевин[70] приблизительно определяет пространство, которое занимала Москва до сожжения ее татарами (в 1571 г.), в 8000 или 9000 шагов, по Флетчеру[71] она имела тогда 30 миль в окружности…

Меховский говорит, что „Москва вдвое, больше Флоренции и Праги“, а англичанам, приезжавшим в Россию в 1553 г., она показалась с Лондон.

В этом-то большом городе, что „лежит далеко на Востоке, и если не в Азии, то, по крайней мере, на самом краю Европы“ рядом со стенами Кремля и в черте Китай-Города выросла первая типография. В ней 19 апреля 1563 г. начали и с марта 1564 г. окончили печатание первой книги: „Деяния апостольские, Послания соборные и святого апостола Павла послания“.

Книга эта напечатана на плотной голландской бумаге, имеет ряд украшений и бесспорно хороша.

Вторым изданием (1565) был „часовник“, а третьим – и очевидно последним – евангелие», вышедшее между 1564–1568 гг.

Так удачно начавшаяся деятельность первых печатников прервалась внезапно и быстро. Та катастрофа, которой вероятно опасался Гутенберг и которая его миновала, через столетие постигла первопечатников в далекой и неведомой ему России.

Переписчики книг, увидав, что книгопечатание лишает их заработка, подняли мятеж против бесовского искусства: печатный двор в 1568 г. подожгли и разграбили, а мастера его бежали, спасая свою жизнь.

Иван Федоров и Мстиславец покинули Россию и нашли приют в Литве.

Книгопечатание в Москве было восстановлено через три года. Андроник Невежа и Никифор Тарасиев, бывшие сотрудники Ивана Федорова, продолжили его дело и использовали, оставленный им шрифт.

Иван Федоров в чужой земле много работал в типографском искусстве, почти всю жизнь, но в Россию более не возвратился.