II «ДИКИЕ» И ОДАЛИСКИ

II

«ДИКИЕ» И ОДАЛИСКИ

РОЖДЕНИЕ ОСЕННЕГО САЛОНА

Ночь 31 октября 1903 года. Вереница экипажей стоит у дверей Пти Пале, у тех дверей первого этажа, за которыми с 1934 по 1939 год будет размещаться выставка «Художники нашего времени». В ярком свете дуговых ламп, рассеянных там и сям в редкой листве, толпится элегантная публика: прекрасные парижанки в сильно декольтированных платьях, зябко кутающие обнаженные плечи в горностаевые и собольи манто, светские львы во фраках и смокингах.

Для этого ночного вернисажа архитектором Соважем,^[192] таписьером Жансеном, администратором нового общества, Франсисом Журденом,^[193] президентом Осеннего салона, и Айвенго Рамбоссоном,^[194] благодаря которому удалось заполучить подвальный этаж Пти Пале, были предписаны вечерние туалеты.

В помещениях, великолепно освещенных светильниками Паса и Сильвы, обставленных мебелью Мажореля, Дюфрена, Фолло,^[195] Франсиса Журдена, у полотен Аман-Жана,^[196] Жак-Эмиля Бланша, Одилона Редона, Жоржа Девальера, Шарля Герена, Лапрада, Марке, Руо, Гогена, Матисса толпится «весь Париж», фривольный, щебечущий, оживленный. Александр Дюваль^[197] оказывается бок о бок с графом Робером де Монтескью; ^[198] Марсель-Пруст и Леон Блюм ^[199] беседуют с Анной де Ноай; ^[200] Артюр Мейер ^[201] идет об руку со своей юной женой, внучатой племянницей Тюренна.^[202] Приближается солидная пара: Альбер Бенар ^[203] и мадам Бенар; на роскошных бюстах, как в витринах, сверкают тяжелые кулоны Лалика.^[204]

Родился Осенний салон. Большое событие для Парижа, большое событие для художников. На следующий год новый Салон, особенность которого состояла в том, что в нем участвовали не только художники и скульпторы, но и архитекторы, специалисты по интерьеру, и даже музыканты и писатели, переберется на другую сторону авеню Николая II^[205] (Анри Лапоз, тогдашний хранитель Пти Пале, счел Салон нежелательным). Директор Департамента изящных искусств Анри Марсель, один из наиболее пылких защитников новой живописи, гостеприимно предоставил новому обществу здание Гран Пале.

Итак, над академизмом одержана победа, но это не значит, что он примирился со своим поражением. В 1904 году в Осеннем салоне был показан великолепный подбор картин Сезанна; выставка нашла положительный отклик в прессе и привлекла большое число посетителей. Этого было достаточно, чтобы привести в ярость сторонников Института. Каролюс-Дюран не мог допустить, чтобы кто-то выставлялся одновременно в Осеннем салоне и в Национальном обществе изящных искусств, где он был председателем. Что касается французских художников,^[206] то они обратились к властям, чтобы добиться изгнания этих вандалов из Граи Пале.

В муниципалитете некий член городской управы, гасконец, фотограф Лампюэ, обеспечил себе легкий успех, упрекнув правительство в том, что оно предоставило официальное здание этой банде мазил. Однако Карьер угрожал покинуть Национальное общество, если только Каролюс-Дюран не поведет себя более либерально, ^[207] а Анри Марсель, наделенный характером вепря, невзирая ни на академиков, ни на министров, держался стойко и тем оказывал большую поддержку независимому искусству.