Дед Салам, ППШ и царские самовары
Дед Салам, ППШ и царские самовары
Кубачинские и Амузгинские кинжалы, сабли и клинки не ржавели и не портились с годами, чего нельзя было сказать с полным утверждением об оружии иранских мастеров. Почти всё вооружение было инкрустировано золотом. После завершения знаменитого Бородинского сражения был отдан приказ военным маркитантам не оставлять на поле брани ни одного холодного оружия. Специальные команды интендантов ходили по месту былого сражения и собирали сабли и кинжалы.
Дагестанские ружья… были инкрустированы тонкими золотыми узорами. Правда, дальность стрельбы у них была всего 100 метров. Кстати, для дуэли поэта Михаила Лермонтова с приёмным сыном французского посла де Барантом в 1840 году были выбраны именно дагестанские пистолеты.
(Из энциклопедии оружия)
В далёкие времена прошлого века дед Салам работал военным инженером на Военведе в Ростове-на-Дону. Вообще-то он был дагестанским ювелиром и вдобавок оружейником. Делал кинжалы традиционного, тысячелетнего качества, до сих пор продающиеся на аукционах всего мира. А перед Великой Отечественной войной взяли его конструктором, как сейчас бы сказали, на военно-промышленный комплекс.
Что-то он такое изобрёл, о чём никогда не говорил, и Молотов, соратник Сталина, лично вручил ему премию плюс итальянский мотоцикл! Это было по тем временам вроде нынешнего «Мерседеса».
У деда было тогда трое детей, и он затеял, согласно кавказской традиции, строительство дома. Сначала дед Салам построил маленький трёхкомнатный домик для строителей и семьи, а на участок размером в 16 соток завёз огромное количество стройматериалов, чтобы возвести двухэтажный дом. И тут началась война.
Бабушка Хадича Абдурахмановна рассказывала, что в сорок первом году в дом вломились красноармейцы и забрали все стройматериалы для баррикад на улице Мечникова. Пообещали под расписку, что вернут их стоимость после войны. Жду до сих пор.
Немецкие танки разделали баррикады под орех, и солдаты вошли в наш домик. Бабушка говорила, что было, как в кино: закатанные рукава, винтовки, но при этом от них так воняло потом, что её чуть не стошнило.
Офицер достал разговорник, нашёл нужное место и спросил:
– Мамка, млеко, куры, яйки есть?
Бабушка возмутилась:
– Постыдись, сынок, у меня пятеро по лавкам лежат!
И закричала:
– Зибагир, Тагир, выходите!
Вышли перепуганные дети. Молодой офицер посмотрел на них, ухмыльнулся, отдал команду, и немцы пошли дальше. Это был первый захват Ростова-на-Дону. Город переходил из рук в руки несколько раз. Дед Салам ушёл на войну, вернулся раненным и контуженным, с орденами и медалями, а семья пережила оккупацию, сажала кукурузу и картошку на дальних полях, и как она выжила не знаю. Как ни странно, в шестидесятые-семидесятые годы мама, Лейла Саламовна, работала в секретном делопроизодстве в разных гарнизонах и даже в штабе авиации Северо-Кавказского военного округа, тщательно скрывая сам факт пребывания в оккупации, что при Советской власти считалось чуть ли не государственным преступлением.
Отец отслужил в авиации свои двадцать пять лет и вышел в запас. Мы вернулись из Гудаутской военной базы в Ростов. После военного городка с его закрытым режимом и достаточно интеллектуальными жителями меня поразили громадные серые заборы, злющие собаки, лаявшие из-под них, и жлобские законы. В первый же школьный день, идя домой и размышляя о философии Гегеля, – а было мне 14 лет, – я увидел пацана, вышедшего прямо навстречу. Он бросил под ноги футбольный мяч и ударил прямо мне в грудь. Я вернул ему удар и сказал интеллигентно:
– Ты что, сдурел, что ли? Я тебе щас морду набью!
И тут вышли четыре ростовских жлоба. Они шли неторопливо, вразвалку. На спине у меня был ранец из коричневой кожи, и я сразу снял его. Законы драки мне были хорошо известны. В ранце лежали учебники и тетради, и тяжёлая вещица служила хорошей защитой.
Жлобы подошли вплотную и, попыхивая «Беломором», поинтересовались:
– Ты шо мальца обижаешь?
– А вы кто такие?
– Мы ростовские, а тебя первый раз видим.
– Ну и что? У меня за спиной пистолет, между прочим!
И они начали меня бить.
Выручал ранец. Я шарахал им направо и налево, стараясь не упасть. Малец, которого я видел боковым зрением, стоял в стороне и смеялся. Я до того разъярился, что лупил по наглым мордам не глядя и отбивался ногами.
Совершенно неожиданно нападавшие побежали через улицу Мечникова и заорали:
– Гля, пацаны, он чиканутый! Хиляем!
Пошёл я домой, украшенный синяками. Пожаловался брату, кандидату в мастера спорта по дзюдо. Он только усмехнулся:
– В следующий раз свисти.
– Как это?
– В свисток! Услышу, прибегу. Не дрейфь, ещё не то будет! Или возьми с собой оружие.
Вот я и мечтал носить с собой, конечно, не громоздкий пистолет-пулемёт с неудобным круглым магазином, но хотя бы ТТ. Тем более, что рядом с нами, в подвале на углу романтической улицы 8 марта, испытывали свои смертоносные игрушки братья Толстопятовы, «ростовские Фантомасы», как их называли. Они грабили инкассаторов и обычно оставляли мешок с мелочью вместе с издевательской запиской: «Это вам на чай».
А тут ППШ!!! Было, от чего обалдеть.
В Ростове дровами печку не топят, леса мало. Так называемые «колдуны» – дальнобойщики, перевозчики угля из Донбасса – буквально в каждый дом могли привезти пять тонн топлива прямо на участок. В то время существовал такой своеобразный бизнес. Конечно, водители рисковали попасть в тюрьму за незаконный промысел. Тем не менее они привозили антрацит для простых людей.
Однажды пошёл я в угольный сарай за углем и обнаружил, что запасов топлива осталось приблизительно на неделю. Начал копать в дальнем углу, где угля было побольше, и неожиданно услышал стук металла по металлу. Задумался. Что тут ещё такое? Надел рукавицы, разгрёб антрацит и с изумлением обнаружил… самовар! Бабка Хадича всегда готовила чай именно на самоваре во дворе, и он пыхтел, олицетворяя собой домашний покой и уют. Но откуда самовар в угольном сарае? Вытащил его, слегка почистил, посмотрел на лицевую сторону: «Фабрика Баташова»! Присмотревшись, нашёл несколько медалей, среди которых была такая надпись:
«ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ НИКОЛАЮ ВТОРОМУ ОТ БЛАГОДАРНАГО ДОНСКАГО И ТЕРСКАГО КАЗАЧЕСТВА».
Вот это, думаю, да! Начал рыть дальше. А вот и второй самовар… Керосиновый! То есть вместо топки для дров стояла в нём внизу горелка, и он на ней работал. Ну-ка, думаю, может, ещё что-то есть? В антраците, интересуясь и увлекаясь астрономией и палеонтологией, я не раз находил отпечатки древних рептилий и даже их фотографировал. Но это следы миллионнолетней давности, а тут – интересные вещи недавних лет. Рыл и нарыл! Вытянул из угля какой-то брезентовый мешок, раскрыл его и обнаружил там АВТОМАТ ППШ!
С оружием я был знаком с детства, родившись и выросши в гарнизонах, и восхищению моему не было предела.
Я тщательно протёр керосиновой тряпкой ствол, затвор и магазин, а второй, с техническим спиртом – приклад, дослал патрон в патронник и бабахнул в небо. Чуть не оглох. Побежал на улицу с удивительным названием Смотровая и стал играть в войнушку, мечтая встретиться с той оравой, которая меня чиканутым назвала.
И не заметил, что отец идёт с работы.
Он подошёл сбоку, присмотрелся, и спросил:
– Сынок, а ты что тут делаешь?
– В войнушку играю!
– А что это у тебя на плече? Автомат, что ли? Ты где его взял?
– В угольном сарае раскопал. И два царских самовара.
Всего второй и последний раз в жизни отец шарахнул мне по заднице. И приказал немедленно идти домой, сняв с меня ППШ. Через несколько лет после этого он забрил меня – в буквальном смысле, наголо, бритвой «Золинген» – в армию.
На самоварах мама, работавшая на «Ростсельмаше», какой-то кислотой в цеху свела на нет черноту, потом долго драила, и все надписи проявились окончательно.
А дед Салам после войны при переплыве через Каспий в Туркмению был обокраден, потерял все ювелирные изделия, ордена и медали, и семья осталась без средств. Там я и родился. Но это уже другая история.
Советский пистолет-пулемёт Г. С. Шпагина образца 1941 года с дисковым магазином.
Справка:
ППШ, или пистолет-пулемёт Шпагина, был заложен как идея ещё перед войной. Был, по-нашему говоря, тендер: Шпагин, Шпитальный, Судаев, Дегтярёв. Шпитальный в результате переключился на изготовление авиационных пулемётов, Судаев сделал лёгкий и удобный автомат, применявшийся в десанте, а Дегтярёв спроектировал гениальный пулемёт с дисковым магазином, применявшийся даже во время афганской войны. Я стрелял из него в 1974 году. Кроме того, в 1939 году Дегтярёв создал модернизированную модель своего пистолета-пулемёта, абсолютно похожего на ППШ. Коробчатый магазин был ёмкостью 73 патрона. Но ППД был сложен в производстве, а ППШ изготавливался методом холодной штамповки. За время Отечественной войны было сделано более 5 миллионов экземпляров.
Основным лёгким стрелковым оружием как наших войск, так и немецких, были карабины и винтовки, у наших даже допотопные мусинские девятнадцатого века, но вместе с тем и современные тогда тульские ТОЗовские (самозарядные винтовки). У немцев – карабины фирмы «Маузер». Шмайсер был, конечно, гениальный конструктор, но это московские киношники представляли немцев шагающими в бой с автоматами наперевес. А солдаты вермахта поголовно были вооружены именно карабинами. Автоматы были на вооружении спецназа и десанта.
В тюменском краеведческом музее была открыта выставка оружия от древних до нынешних времён. Почётное место занимает ППШ.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.