8/IV

Приехал мой военком, так в шутку зовут политрука с 7 ф-ги, рассказывает:

— Начальство проявляет себя, секретарь парткома БАМ Бочевский творит. Начальнику фал-ги наговорила, что проводник собаки принуждал ее к сожительству, что стрелки бьют з/к, что это городовые и т. д.

Бочевский устроил суд. Допрашивает в присутствии нач. ф-ги, а та распинается:

— Помнишь, приходила твоя жена, плакала и ругалась со мной за мужа?

— Ну, тогда понятно! — говорит Бочевский.

Его ли дело вести следствие, да не зная как, не имея основания, подрывая авторитет стрелка в/н, смазывая охрану. Вот и говори после этого о побегах. Что ж поделаешь, власть. Надо же чем-нибудь и где-нибудь проявлять себя. А может быть он хочет уволиться.

Приехал адъютант Камушкин. Спрашиваю, как в России? Здорово! Уезжать не хочется!! В/н прораб лишний раз подтверждает общее мнение:

— Если скажут, можно уволиться, то первый подам заявление. Хотя я и партиец, а работать в БАМе, спаси-и-ибо. Хватит, мне своя жизнь дороже.

Стало теплее, пора. Назначают в 3-й командирский взвод. Но что-то все же скрывают. Может быть, и нет ничего, но все делается с таинственным видом. Во взводе шалман. Кругом партийцы, но… работать не хотят. Будем и мы придерживаться их установки.

У Инюшкина болезнь, не вылазит из дома. И все сходит. Бастрыкин за 45 дней ни разу не был на ф-гах. А стрелки? Вот-же уроды!?!? Комдив спрашивает у дневального:

— Кто вы?

— Дневальный!

— Большая шишка!

— А вы кто такой?

— Комдивизиона!

— Тоже большая шишка!

Отвертывается и ни звука. Выбрали меня заочно в члены ревизионной комиссии профорганизации. Дотянем до осени, посмотрим лето Д. В. К., порисуем и ходу. Нач. отр. дает мне на отпуск комнату. А пока черт знает что, живу по-собачьи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.