С благословения Примадонны

С благословения Примадонны

Помню, была возле метро «Площадь Ильича» небольшая, но полная чудесами «коробушка» кооператора-меломана дяди Бори.

Выходя из подземки, я всегда с улыбкой оглядывался на название станции: какой-то неуловимый и рисковый шутник неизменно сбивал там первую букву.

Витрина ларька зазывала четко напечатанными на допотопной машинке именами и названиями групп: Виктор Березинский, Гоша Вологодский, Анатолий Таволжанский, Александр Бычков, Валерий Волненко, Алексей Ширяев, Александр Немец, группа «Любэ», ансамбль «Водопад» им. Вахтанга Кикабидзе, «Атас», «Мамочка», «Левостороннее движение»…

Стоишь, выбираешь не спеша, прислушиваешься к разговорам вокруг, к песням, что привлекают снующий народ, и вдруг густой и крепкий, как цейлонский чай, раздался из динамиков незнакомый бас:

Ты танцуешь, а юбка летает,

Голова улеглась на погон,

И какая-то грусть нарастает,

С четырех неизвестных сторон…

Сегодня хорошо, если раз в год (а то и реже) сразит чья-то песня, тогда же такое случалось не в пример чаще (то ли я был моложе, то ли песни лучше?).

Заворожившую композицию тем временем сменила другая:

Вокруг родные лица, вот снова я в столице.

Есть у меня бубновый интерес.

Давай земляк, включай скорее счетчик,

Мне нужно на Таганку позарез.

Таганка, Таганка, девчонка-хулиганка,

Люблю твои вечерние огни.

Я вместе с тобою, Таганка,

Я вместе с тобою, Таганка,

Я вместе с тобою, Таганка,

Купюру жизни разменял на дни…

— Да кто же это поет, дядя Боря? — нетерпеливо расталкивая народ, кричу в «скворечник» палатки.

— Кальянов, — отвечает довольный купец, — Александр Кальянов. Сперва думал, эмигрант какой. Аранжировка уж больно сочная…

Беру кассету, на которой неведомый певец сопровождается альбомом Примадонны «Коралловые бусы», и дома уже расслушиваю как надо, смакуя.

Впоследствии Александр Иванович Кальянов (р.1947 г.) будет рассказывать о начале сольной карьеры:

…Я могу назвать себя ветераном «Рождественских встреч»: участвовал в первом их выпуске. Они проходили в декабре 1988 года в Олимпийском комплексе…

Я тогда работал у Пугачевой звукорежиссером, но в первых «Встречах» неожиданно для себя выступил и как артист.

Произошло это по «вине» Аллы Борисовны. Она как-то попросила меня попробовать спеть в ее сольном концерте. Я удивился: ведь я звукорежиссер со стажем, а тут вдруг:

— Саша, давай выйди на сцену и спой!

Я — человек закомлексованный, не мальчик, мне тогда уже стукнуло 37. Для каждого непросто выйти на сцену, а если еще там работает Пугачева?! Петь при ней в первый раз — очень сложно психологически, и я бы на это никогда не пошел.

Но Алла Борисовна нашла свой подход. Сначала она попросила меня спеть только за режиссерским пультом, где меня ни она, ни публика не видит. Я спел, она похвалила. Так было не раз. Однажды в Томске она сказала:

— По-моему, тебе хватит скрываться от зрителей.

И на репетиции первых же «Встреч» предложила:

— Надо выйти на сцену! Ты за пультом хорошо пел. Уверена — все будет нормально.

Я пробовал отнекиваться: мол, у меня нет концертного костюма, лакированных туфель.

А она:

— Нет — и не надо. Выходи так, как есть, — в джинсе и «Рибоке». Раз ты чувствуешь себя в них комфортно — не надо ничего менять.

Я так и сделал. И вовсе не потому, что не мог купить смокинг или какой-то пафосный пиджак. Я вообще не любил и до сих пор не люблю официальной одежды, да и к песне моей она не подходила. Я тогда спел «Живем мы недолго». Ее выбрала сама Пугачева. Алла Борисовна не просто обладает талантом угадать песню. У нее настоящий нюх на шлягер. Для многих артистов именно ее выбор и сделал их популярными…

Чутье не подводит и самого Кальянова. За четверть века он стал настоящей легендой «шансона по-русски», выпустил десяток альбомов — и ни один не оказался проходным.

И заметьте, ни единой песни про места не столь отдаленные Александр Иванович тоже не спел. Но кто скажет, что он не настоящий шансонье?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.