Мимолетная встреча

Мимолетная встреча

Филлис, моя подруга Сара Форбс («Конек») и я укладывали вещи в машину, чтобы ехать в Нью-Йорк. Это было в понедельник утром. Был прекрасный день, в меру теплый, как все последние дни той зимы. Мы выехали примерно в десять тридцать, заехали заправиться, на почту, потом двинулись по шоссе № 95. Внезапно я заметила, как впереди остановилась машина. Мне показалось, что женщина опускает в багажное отделение шину. Я затормозила, вышла. Вышла и Конек. Филлис осталась в машине, потому что была завалена цветами и корзинками на заднем сиденье. Конек и я сидели впереди.

— Поломка? — спросила я.

— У меня спустило колесо, и я не знаю, как его сменить, — ответила женщина.

— У вас есть домкрат?

Она пошла посмотреть. Это было создание из разряда рассеянных женщин, лет тридцати пяти или около того, волосы всклокочены — казалось, она их никогда не расчесывала. Мне приходилось иногда менять колеса, так что я имела кое-какое представление о том, как это делается. К тому же мне не занимать ловкости. Кроме того, я отдавала себе отчет, что никто не остановится ради нее. Конек поддерживала меня своим присутствием. Я с умным видом смотрела на бампер. В мозгу вертелось: бамперный домкрат — бамперный домкрат — осевой домкрат… Нет, нет — это из детства, та история с осевым домкратом.

Принесла основную часть домкрата.

— Да… Так, значит, это низ… Это рукоятка… — сказала я.

Конек отыскала низ. Отлично. Они пошли обратно — я установила низ и направилась снова к бамперу — оказалось, что спущено правое переднее колесо. Я поставила домкрат там, где, по моему разумению, удобно будет осуществить балансировку. Господи, подумала я, а ведь машина-то может ускользнуть. Как… Я провела рукой по бамперу. Слишком толстый, подумала я.

Конек принесла рукоятку.

Я сказала:

— Да, это то, что нужно. Кто бы вот только подсказал, как прикрепить домкрат к бамперу, чтобы он действительно держался. Должна быть инструкция.

— О, инструкция есть! — воскликнула женщина.

Конек пошла обратно — нашла инструкцию, крикнула:

— Да… Есть отверстия…

Я легла на асфальт. О да, отверстие — вот оно. Хорошо. Все сходилось. Рукоятка подходила. Я нашла приспособление, благодаря которому домкрат двигался вверх или вниз. Принялась вращать рукоятку. Потом вдруг, соображая по ходу дела, спросила:

— Машина на тормозе?

— Да, — ответила женщина. Я продолжала вращать рукоятку, и машина стала подниматься. Прекрасно, подумала я.

Так, чуть выше, и можно снимать колесо. Отлично — колесо легко проворачивается. Я вынула рукоятку из домкрата и сняла пластину, защищающую лаги, навинченные на обод.

— Ну, вот и отлично. Сейчас отвинтим все эти…

Провернула рукоятку, чтобы отвинтить лаги, то есть попыталась провернуть.

— Ну-ка, проверим: по часовой — против часовой… — Как я ни крутила, результата не было никакого. В обоих вариантах это чертово колесо почему-то проворачивалось. Ну ты и дура. Ведь ты слишком высоко подняла машину.

Мои девчата прилагали неимоверные усилия, чтобы колесо не проворачивалось, — все впустую. Я подошла к домкрату, изменила положение приспособления «вверх-вниз», потом снова вставила рукоятку в отверстие. Качала, качала, но машина почему-то не опускалась. Что ж, подумала я, не желая окончательно расписаться в своей глупости, можно снять ее с домкрата, если изменю положение колеса, запустив двигатель и подав немного назад. Я вновь принялась раскручивать домкрат — уже теряя хладнокровие.

— Слушай, а правильно ли мы крутим? В какую сторону ты раскручиваешь гайку? — Я призадумалась. Так — эдак. — Сходи-ка, Конек, за моей сумочкой, достань бутылку и выясни, каким образом откручивается пробка.

Конек выполнила мою просьбу. Против часовой стрелки.

— Ну а теперь постарайся не дать колесу провернуться. — Я приложила последнее — неимоверное и отчаянное — усилие, чтобы отвинтить гайку. Они пытались удержать колесо. Мы потерпели фиаско. Безнадежно.

— Нам нужна помощь.

Я обошла машину, выйдя на проезжую часть автострады, и подняла руку. Конек и хозяйка машины сделали то же самое. Мимо нас одна за другой — ни на мгновение не задерживая ход — проезжали машины, за рулем которых сидели мужчины. Промчался — на очень высокой скорости — грузовик. Вот она, эмансипация, подумала я. Мы так жаждали ее!

Вдали на дороге показался еще один грузовик…

На сей раз я вышла на середину нескоростной полосы и подняла вверх обе руки. Шофер грузовика затормозил — проехав еще метров двести, — вышел. Молодой стройный негр. Я двинулась ему навстречу.

— Спустило колесо… Мы никак не можем отвинтить гайки… И еще домкрат никак не опущу.

— Хорошо, хорошо, — прервал он меня. — Машина на тормозах…

— Да, сэр, — подтвердила я.

Он опустил домкрат. И крутил по-другому и очень уверенно.

— Как вам удалось?

— Надо просто слегка ударить, мэм, потом вверх — или вниз (сопровождая объяснение жестами).

— Да, — сказала я, думая: ударять-то я ударяла. Может, я просто утратила самообладание?

Как бы там ни было, колесо стало опускаться, и лаги соскочили. Потом водитель снова поднял машину вверх и надел запасное колесо, которое у него крутилось свободно. Навинтил на обод гайки и, удерживая их гаечным ключом, зажал шину, чтобы подвинтить одну гайку. Замечательно, восхитительно — как в балете. Как это здорово — уметь заменить шину, знать, что нужно делать. Снимаю шляпу — и приятно, и достойно уважения.

— Знаете, мэм, мисс, вы так похожи… Знаете, так похожи…

— Вы угадали, — сказала я, наклоняясь вперед и продолжая наблюдать за его работой.

Круть, круть… Он не слышал меня.

— Вы… похожи на Кэтрин Хепберн.

— Я не похожа, я — она и есть.

— Есть что?

— Она…

Он издал стон, потом поднял на меня глаза. И простонал еще раз.

— Нет… нет. Такого не бывает…

— Да, я — она…

И снова стон. И — смех и свист.

— Я просто не могу поверив в это.

— Я докажу. Конек, на переднем сиденье целая кипа корреспонденции, там есть письмо, принеси.

Мы показали шоферу письмо — внутри лежал счет, на котором была отчетливо напечатана моя фамилия. Как он внутренне ни сопротивлялся, мы его вроде бы убедили. Однако он был просто не в силах поверить и, укладывая шину в багажник, продолжал охать, ахать и «ничегосебекать».

— Я докажу. Назовите ваше имя. Я пошлю вам свою фотографию.

Он назвался — Роберт Чэтмен. Живет в Джерси. Вот адрес.

Мы пожали ему руку. Он пошагал к своему грузовику, обернулся.

— До свидания, — сказала я. — Вы просто молодец!

Он крикнул навстречу ветру:

— Невероятно!.. Не верится. Ехал порожняком, чуть не спал за баранкой и вот — останавливает тебя женщина, и не кто-нибудь, а именно сама Кэтрин Хепберн!

Я пошла обратно к «своим девочкам».

«Не верится», — бормотала я. Мы прилагаем максимум усилий — все впустую. В приступе отчаяния пытаемся остановить кого-нибудь — впустую. Потом вдруг, когда мы уж были готовы сдаться, мимо проносится громадный трейлер, останавливается. Появляется мужчина, и не какой-нибудь, а — истинный джентльмен.

Можно ли еще употреблять это слово?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.