Сергей Бондарчук
Сергей Бондарчук
Сергей Фёдорович Бондарчук родился 29 сентября 1920 года в селе Белозёрка Херсонской области. Его отец, Фёдор Петрович, был коммунистом-«двадцатипятитысячником». Кроме Сергея, в семье был ещё один ребёнок — младшая дочь Тамара.
Через несколько лет после рождения Сергея семья Бондарчук переехала сначала в Таганрог (там отец семейства нашёл работу на кожевенном заводе), а затем — в Ейск. В этом городе Бондарчук окончил школу. Когда выпускные экзамены были позади, отец посоветовал ему идти в инженеры. «Солидная профессия», — объяснил он сыну. Однако тот отца не послушал. «В артисты хочу пойти, батя». (Ещё во втором классе Бондарчук участвовал в художественной самодеятельности и играл в спектакле «Золотая табакерка».) Отец настаивал на учёбе, мечтал увидеть сына инженером и, когда сын в сотый раз ответил «нет», попросту прекратил с ним всякие отношения. Они долго не разговаривали друг с другом.
И всё-таки победил в этом споре Бондарчук-младший. Видя, что сын ни в какую не согласен посвятить себя технической специальности, Фёдор Петрович сдался и дал «добро» на отъезд сына. «Только прошу тебя, Сергей, — напутствовал перед отъездом отец сына, — будь актёром, а не комедиантом». Сергей пообещал. На следующий день вместе с другом они отправились в Москву.
Приехав в столицу летом 1937 года, Бондарчук с другом отправились в театральное училище при Театре Революции. Подали документы в приёмную комиссию и стали ждать экзаменов. Все эти дни ночевали на скамейке в зале ожидания на Курском вокзале. И вот, когда до даты первого экзамена оставалось почти ничего, друзья внезапно испугались. В тот же день они пошли в институт, забрали документы и первым же поездом отправились обратно на родину.
Между тем в пути Бондарчук внезапно осознал, что обратной дороги домой ему, собственно, нет. Ведь отец обязательно спросит, почему он так скоро вернулся назад, и придётся сказать ему правду. Правду о том, что его сын в самый последний момент струсил. Трусом в глазах родных и друзей наш герой выглядеть не собирался. Поэтому он сошёл с поезда в Ростове-на-Дону и прямиком отправился в местный драматический театр. Труппа была уже набрана, и 17-летнего выпускника средней школы, пришедшего с улицы, не хотели брать даже в массовку. Другой бы смирился с судьбой, махнул на всё рукой и несолоно хлебавши вернулся в родные стены. Но не таким человеком был Бондарчук. Он пришёл в театральное училище при драмтеатре и настоял на том, чтобы его прослушали. На его счастье, среди педагогов нашёлся человек, который уступил настойчивым требованиям юноши. Этим человеком оказался известный преподаватель А. Максимов, который во время этого экзамена сумел разглядеть в красивом и статном Бондарчуке будущего актёра. Так Сергей оказался в числе студентов театрального училища в Ростове-на-Дону. О том, каким он был в те годы, рассказывает Нонна Мордюкова: «Мать Сергея Фёдоровича и моя были подругами. Жили мы до войны в Ейске Краснодарского края, там проходила вся наша безоблачная юность: дружила я с Тамарой, его младшей сестрой, — славной девушкой с такими же жгучими „казацкими“ глазами, как у Бондарчука. Мы ещё учились в школе, а он уже был студентом театрального училища в Ростове и присылал оттуда фотографии в ролях. В каких — забыла, но всегда на карточках он выглядел красавцем прямо-таки сногсшибательным.
Как-то Сергей Фёдорович приехал погостить на каникулы. И тут в городе случился передвижной „полутеатр“. Ставили „Коварство и любовь“ Шиллера. Страсти рвали в клочья. Когда Фердинанд, отравив Луизу, спрашивает у неё: „Луиза! Ты любила маршала?“ — в зале только „ууууу!“ — все рыдали. И только один Сергей хохотал до слёз».
К началу войны Бондарчук уже успел закончить училище и какое-то время поиграть в труппе театра. Затем его призвали на фронт. Он прошёл всю войну и демобилизовался только в январе 1946 года. Тогда у него было только одно желание — продолжить свою артистическую карьеру. Для этого он в феврале приехал в Москву и сразу был принят на третий курс ВГИКа. Как вспоминала Тамара Макарова: «Бондарчук был в солдатской гимнастёрке без погон, ладный такой, подтянутый, с добрыми печальными глазами. Он прочитал стихи, какие-то отрывки и сразу приглянулся нам с Сергеем Аполлинарьевичем…»
А вот что вспоминал сам С. Герасимов: «В мастерскую он пришёл из армии и рядом с двадцатилетними казался уже человеком пожилым, поэтому и играл у нас людей зрелых, в высшей степени серьёзных. На курсе он был человеком негромким. Ему не были свойственны какой-то быстрый или кокетливый жест, поза. Наоборот, он всегда подходил осторожно к тому, что предстояло делать…»
На студенческой сцене Бондарчук сыграл много разных ролей, среди которых: старик Мудрин из повести Ф.М. Достоевского «Хозяйка», босяк Челкаш из повести М. Горького.
В 1947 году С. Герасимов задумал снимать фильм по роману А. Фадеева «Молодая гвардия». В качестве актёров он пригласил на съёмки почти весь свой курс. Однако Бондарчуку роли сначала не досталось, так как в основном для съёмок требовались молодые актёры. В фильме была одна серьёзная роль — большевика-подпольщика Валько, — но она тогда досталась другому актёру, который внезапно заболел, и в экспедицию взяли Бондарчука. И, как показало будущее, не ошиблись. Роль он сыграл отменно. Когда картину посмотрел знаменитый Всеволод Пудовкин (премьера 1-й серии состоялась 11 октября 1948 года), он изрёк в сторону Бондарчука: «Вот артист, который вошёл на экран, как танк…»
На съёмках фильма (они проходили в Краснодоне) у нашего героя произошло важное событие — он женился на своей однокурснице 21-летней Инне Макаровой (в фильме она играла роль Любови Шевцовой). Это был уже второй брак Сергея (первый раз он неудачно женился ещё до войны, в том браке у него родился сын Алексей). По словам самой Макаровой, «при нём я чувствовала себя несмышлёной девчонкой — всё-таки, когда мы поженились, Сергей был уже взрослым дядечкой, прошедшим фронт, бывшим однажды женатым».
10 мая 1950 года в молодой семье появилось пополнение — родилась девочка, которую назвали Наташей. Теперь это известный человек — актриса, режиссёр Наталья Бондарчук. В 1970 году (будучи студенткой последнего курса ВГИКа) она дебютирует в фильме С. Герасимова «У озера». В 1977 году займётся режиссурой сама.
Между тем на рубеже 40–50-х годов творческая карьера Бондарчука была на редкость удачной. В те годы в стране снималось очень мало фильмов, и большая часть актёров оставалась без работы. Например, в 1949 году на экранах появилось всего 18 картин, в 1950-м — 13, в 1951-м — 9, в основном фильмы-спектакли. Однако Бондарчука безработица не коснулась. Он активно снимался сразу в нескольких фильмах. Правда, в трёх из них («Мичурин», «Путь славы» и «Победители») ему достались второстепенные или эпизодические роли. Однако в двух других Бондарчук снялся в главных ролях. Первый фильм — «Кавалер Золотой Звезды» режиссёра Юлия Райзмана по роману С. Бабаевского, второй — «Тарас Шевченко» режиссёра Игоря Савченко (по одной из версий, на эту роль нашего героя сосватал его друг, по другой — сам С. Герасимов).
Оба фильма вышли на экраны страны в 1951 году. «Кавалер Золотой Звезды» занял в прокате 3-е место, собрав 21,5 млн. зрителей, «Тарас Шевченко» — 8-е (18,4 млн.). С этого момента имя Бондарчука стало известно всей стране, его творчество было одобрено на самом «верху». По одной из легенд, артист сумел понравиться Сталину. Настоящий дождь из званий и наград посыпался на него: в 1950 году Бондарчуку было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР, в 1952 году он стал лауреатом Сталинской премии (за «Тараса Шевченко») и получил новое звание — народного артиста СССР, установив тем самым рекорд: столь ранних «народных» (в 32 года) в советском кинематографе ещё не было (и не будет).
Весть о присуждении высокого звания настигла Бондарчука в Одессе, на съёмках фильма «Адмирал Ушаков». Вот как вспоминал об этом событии актёр Иван Переверзев:
«В разгар съёмок в группу пришло радостное правительственное сообщение: заслуженный артист РСФСР Сергей Бондарчук получил звание народного артиста СССР. Михаил Ильич Ромм собрал администрацию, группу артистов и попросил как можно более торжественно, тепло и весело организовать чествование Сергея Бондарчука. Администрация взяла на себя организационную часть вечера, а актёрская — творческую программу. Посоветовавшись, мы решили устроить „капустник“, взяв за основу наши съёмки „Ушакова“. Михаил Ильич одобрил нашу затею и активно нам помогал, писал смешные тексты, подбрасывал разные варианты сценок…
Вечер проходил на квартире замечательной украинской актрисы, народной артистки УССР Л. Бутовой. В „капустнике“ Михаила Ильича очень смешно показывал Г. Юматов, матроса Рваное Ухо, которого в фильме играл Бондарчук, исполнял П. Шпрингфельд, Ушакова изображал М. Пуговкин… Несмотря на то что Михаил Ильич довольно подробно знал „капустник“, он так хохотал, что сползал со стула, а из его глаз градом катились слёзы».
В 1954 году Бондарчук работал над главными ролями сразу в трёх фильмах: у Самсона Самсонова в «Попрыгунье» по А.П. Чехову он играл Дымова, у Фридриха Эрмлера в «Неоконченной повести» — кораблестроителя Ершова и у Сергея Юткевича ему досталась роль ревнивца Отелло. В первую картину наш герой попал с трудом: руководство «Мосфильма» по творческим соображениям было категорически против того, чтобы роль Дымова исполнял именно он. Однако режиссёр сумел всё-таки отстоять его кандидатуру. О съёмках во второй картине рассказывает исполнительница главной роли Элина Быстрицкая: «Режиссёр Ф. Эрмлер и сценарист К. Исаев были довольны тем, как мы играем с Бондарчуком и по темпераменту, и по мастерству. Но у нас, к сожалению, отношения не сложились. Так повелось ещё с фильма „Тарас Шевченко“, в котором Сергей Фёдорович играл главную роль, а я участвовала в массовке…»
Быстрицкая недоговаривает, но её отношения с Бондарчуком испортились на том фильме при следующих обстоятельствах. Всё произошло в столовой, где после съёмок питались артисты. Быстрицкая и Бондарчук стояли в одной очереди, и, когда девушка попыталась получить свою порцию вне очереди, Бондарчук возмутился: прилюдно оскорбил её. Та не испугалась его звёздности и ответила соответствующим образом. С тех пор они друг друга сильно недолюбливали.
Если с Быстрицкой у Бондарчука отношения на съёмках не сложились, то в фильме «Отелло», где снималась ещё одна дебютантка, всё получилось наоборот. Он влюбился в 27-летнюю исполнительницу роли Дездемоны Ирину Скобцеву.
Прежде чем стать актрисой, Скобцева училась в МГУ и считалась там одной из первых красавиц. Именно в университете она познакомилась с Алексеем Аджубеем (тем самым, который затем станет зятем Н. Хрущёва) и вышла за него замуж. В 1952 году молодожёны вместе подались в Школу-студию МХАТ, но во время учёбы у них что-то не заладилось, и они развелись. Аджубей из студии ушёл, а Скобцева осталась (она училась на одном курсе с И. Квашой, Г. Волчек и Л. Броневым). Когда в 1954 году С. Юткевич задумал снимать «Отелло», Скобцеву обнаружил в студии один из его ассистентов и пригласил на роль Бьянки, но режиссёр утвердил её на роль Дездемоны. Далее рассказывает И. Скобцева:
«С Сергеем Фёдоровичем мы познакомились при обстоятельствах весьма романтических. Однажды я отдыхала в Доме творчества художников. И очень известный тогда художник Ефанов, многократный лауреат Сталинских премий, убеждал меня, что я похожа на героиню „Дамы с собачкой“, а потом написал мой портрет. Я в то время уже закончила МГУ как искусствовед, училась в Школе-студии МХАТ. Вскоре у Ефанова была выставка в Академии художеств, он выставил там и мой портрет. Ну а в один прекрасный день пригласил туда и меня. Как сейчас помню: я вошла в зал, а перед моим портретом стоит Сергей Фёдорович… Потом мы ещё несколько раз встречались на Киностудии имени Горького, прежде чем совместная работа свела нас в „Отелло“.
Сейчас я даже не помню, делал ли он мне тогда предложение. Просто, думаю, это была судьба: мы поняли, что существовать друг без друга не можем. Мы прошли через многочисленные преграды и внушения аж на правительственном уровне, нас даже вызывали в ЦК КПСС, не выпускали вдвоём на зарубежные премьеры — ведь Сергей Фёдорович был женат… Но успех „Отелло“ был огромный (фильм вышел в прокат в феврале 1956 года, в том же году был удостоен призов в Каннах и Дамаске. В Каннах Скобцева получила приз за красоту, выиграв конкурс шарма у американской „звезды“ Ким Новак. — Ф.Р.), и мы ездили с картиной по всему миру. Помню, однажды должны были улетать в Англию, а накануне вечером мне сказали, что я не еду (1 июля 1957 года в Лондоне состоялась премьера „Отелло“ на английском языке. — Ф.Р.). И это послужило последним толчком, чтобы поставить все точки над „i“. С аэродрома Сергей Фёдорович приехал прямо ко мне. Перед тем как расписаться, он поставил мне два условия: не расставаться и дать ему возможность помолчать хотя бы дня три…»
А теперь послушаем рассказ тогдашней супруги нашего героя, И. Макаровой: «С Серёжей мы расстались по моей инициативе. После десяти лет семейных отношений у нас что-то окончательно сломалось. Помню, я тогда отправлялась на съёмки фильма „Дорогой мой человек“ (фильм снимали в 1957 году. — Ф.Р.), а Серёжа — делать свой фильм „Судьба человека“. Сидим вечером на кухне, как-то всё было очень-очень грустно, я и предложила: „Серёжа, а может, нам лучше расстаться?“ Так и разошлись: без скандалов, криков и неприязни друг к другу. Сказки о брошенной и несчастной жене — это не мой случай. Я воспитала дочь, вторично вышла замуж (за известного нейрохирурга Перельмана. — Ф.Р.), и карьера актёрская у меня, думаю, удалась».
Фильм «Судьба человека» по рассказу М. Шолохова, о котором упомянула Макарова, был режиссёрским дебютом Бондарчука. Идея снять его пришла к нему в самом начале 1957 года, когда рассказ был опубликован в двух номерах «Правды» — 31 декабря 1956 и 1 января 1957 года. Целый год после этого Бондарчук вынашивал идею фильма, пробивал её и наконец пробил. Съёмки картины начались 17 июля 1958 года и закончились ровно через 74 дня. Рекордный для такого фильма срок! Ни одного кадра из него не ушло в корзину. И. Скобцева вспоминает: «Тогда ему все старались помочь. Моя мама ему печатала, папа — научный работник — склеивал листки сценария, бабушка пекла пироги, потому что чуть ли не вся съёмочная группа приходила в нашу небольшую квартиру…»
Когда в 1959 году фильм «Судьба человека» вышел на экраны страны, он занял в прокате 5-е место (39,25 млн. зрителей). Он собрал огромное количество призов по всему миру: в одном только 1960 году его отметили в Москве, Минске, Мельбурне, Сиднее, Канберре. В том же году картина была удостоена и Ленинской премии. Об этом фильме С. Герасимов писал: «„Судьба человека“ произвела на меня чрезвычайное впечатление как произведение необыкновенной зрелости для режиссёрского дебюта. Он прошёл войну, имел к ней определённое человеческое отношение и всё это сумел вложить в свою первую картину. Поэтому глубина некоторых сцен необыкновенна. Невозможно забыть, скажем, эпизод (к слову сказать, великолепно снятый В. Монаховым): аппарат взмывает кверху, и маленький человек, бежавший из концлагеря, остаётся лежать в траве, как в седых волосах земли, хозяин её и одновременно предмет охоты — ведь с собаками его ищут… В Соколове Бондарчука было необычайно сильно выражено духовное начало советского человека, для которого чувство свободы органично, естественно, необходимо и которому пришлось столько пережить во имя защиты этой свободы».
Одна из крупнейших английских газет, предваряя знакомство кинозрителей с «Судьбой человека», написала: «Если вы действительно хотите понять, почему Советская Россия одержала великую победу во Второй мировой войне, посмотрите этот фильм».
Знаменитый итальянский режиссёр Р. Росселлини, посмотрев «Судьбу человека» с Бондарчуком в главной роли, предложил ему роль русского солдата Ивана в своём новом фильме «В Риме была ночь». Прочитав сценарий, Бондарчук насторожился: уж больно схематично был выписан его герой, выглядел как символ среди других живых персонажей. Поэтому в процессе работы Бондарчук предложил внести в свою роль ряд дополнений и изменений. Во-первых, он поменял имя своего героя на Фёдора (так звали его отца). Во-вторых, наделил его массой индивидуальных особенностей, сделавших его живой, человечески богатой личностью.
Когда нашему герою поступило официальное приглашение сниматься в этой картине, разрешение на выезд из страны ему давали… в Политбюро. Сопровождать Бондарчука в Италию отправился «человек в штатском», который не давал им со Скобцевой уединиться даже в гримуборной. И это при том, что Бондарчук к тому времени был уже лауреатом Ленинской премии и бежать на Запад явно не собирался.
Триумф «Судьбы человека» заметно изменил жизнь Бондарчука в лучшую сторону. Во-первых, изменилось его бытовое положение: до этого они с женой жили в двухкомнатной квартирке вместе с родителями и бабушкой Ирины. Теперь же они получили хорошую квартиру на улице Горького, куда и переехали вскоре вместе с родителями. Бывшую квартиру они сдали государству, а взнос за кооператив, который им так и не построили, Бондарчук отдал одному из детских садов.
Во-вторых, став ленинским лауреатом, Бондарчук приобрёл заметный вес в кинематографической среде и получил возможность самому определять свои будущие постановки. И следующая идея у него была масштабной — он решил замахнуться на классику, экранизировать роман Л.Н. Толстого «Война и мир». Собственно, это была его давняя идея, просто до этого времени не было ни сил, ни возможностей взяться за эту работу. В 1960 году такая возможность появилась, и Бондарчук сел за сценарий этой грандиозной эпопеи, затем начался процесс подбора актёров на роли.
Пьера Безухова наш герой взял себе. Роль Элен он отдал своей жене И. Скобцевой, несмотря на то что сама она была против этого. Её бы больше устроили Наташа, Марья или Лиза. Однако Бондарчук настоял на своём решении. А на роль Наташи Ростовой была утверждена 20-летняя дебютантка Людмила Савельева. Первоначально её пробы Бондарчуку не понравились, но девушка напросилась на новую аудиенцию к режиссёру и во втором случае выглядела в роли так убедительно, что тот дрогнул.
После этого в кинематографической среде поползли слухи об особых отношениях режиссёра и молодой актрисы. По этому поводу И. Скобцева заявляет: «Как только появилась молодая актриса в группе — тут же поползли слухи: „Вот, у них роман, то да сё…“ Но у нас с Сергеем был настолько крепкий тыл, что слухи ничего не могли разрушить. Более того, я, как могла, старалась помочь Люсе Савельевой — и опытом своим, и словом, и делом… Вообще же, про нашу семью ходило очень мало слухов, да и этот очень быстро угас. Мы не давали для них поводов».
Первый съёмочный день фильма «Война и мир», 8 сентября 1962 года, совпал со знаменательным событием — 150-летием Бородинского сражения. В тот день снималась сцена у Новодевичьего монастыря.
Съёмки первой серии шли в течение двух лет. Каждый из участников этих съёмок вспоминает о них по-разному. Например, Л. Савельева рассказывает: «Однажды мне надо было сыграть очень тяжёлую сцену: Наташе не дали бежать с Курагиным, она лежит, закрыв голову руками, не хочет жить, рядом — тётка Ахросимова. Сергей Фёдорович сделал очень много дублей, обращая внимание лишь на актрису, которая играла Ахросимову. Ей говорит: „Умница“, а мне ни слова. Я же не знаю, как играть истерику, как нужно плакать. И в конце концов, обиженная, расстроенная, я выдала истерику самую настоящую. И тогда стали снимать меня. Только потом я поняла, что Сергей Фёдорович этого как раз и добивался».
А вот что вспоминает И. Скобцева:
«Хорошо зная природу актёрского творчества, Сергей Фёдорович подводил Людмилу Савельеву к состоянию, когда творит естество. Мне в этом плане везло меньше. Я на него даже обижалась. Когда мы были партнёрами „Элен — Пьер“, всё было в порядке, а когда я снималась одна или снимали мои крупные планы, он просто уходил и говорил: „Ну, ладно, вы тут и без меня справитесь…“
На съёмках всякое бывало. Помню, однажды он кинулся за пьяным маляром с матюгальником и чуть ли не побил его за то, что тот орал, мешал актёрам. В этом смысле Сергей Фёдорович был очень заботливым режиссёром. Оберегал группу. Когда начались съёмки, он даже воззвание к группе и актёрам написал с призывом бережно относиться друг к другу».
Несколько иначе вспоминает об этих съёмках другая их участница — манекенщица Марина Блиновская. Вот её слова:
«Меня пригласил на съёмки „Войны и мира“ Бондарчук — им нужна была женщина, которая может носить вечерние платья. Репетируем день рождения князя Василия, бал. Наряды у всех красивые, обстановка роскошная. А Бондарчук матюгается, как сапожник. В три часа ночи съёмка всё ещё длилась, и я в ожидании своего выхода задремала у колонны. Вдруг слышу, Бондарчук уже на меня кричит: „Так и растак, где ваш генерал?“
Потом я вместе с его женой Ириной Скобцевой гримировалась — очень интеллигентная женщина. Так он туда ворвался: „Какого чёрта тут сидите?“ Я Скобцевой сказала: „Милочка, как вы можете жить с таким человеком?“ И со съёмок ушла. Потом уже видела кусочки себя в сцене бала».
В период работы над четырьмя сериями «Войны и мира» в семействе Бондарчука и Скобцевой сначала родилась дочь Алёна, затем сын Фёдор. Вот что вспоминает И. Скобцева: «Обстоятельства складывались так, что дети наши рождались без отца. Когда родилась Алёнка, Сергей Фёдорович был на молодёжном фестивале в Хельсинки, где он был почётным гостем. Когда девочка принесла ему телеграмму с сообщением о рождении дочери, он спросил: „Как тебя звать?“ — „Алёнушка“. — „Вот и у меня будет Алёнушка“. А в палате, где я лежала, было ещё двенадцать женщин, и там, по-моему, человек семь родили девчонок, и все собрались назвать их Алёнушками. И тогда я подумала: „Уж я-то свою ни за что на свете так не назову“. Потом приезжает Сергей Фёдорович и передаёт мне маленькую бумажку: аист летит, у него в клюве завязанный кулёк „Made in USSR. Алёнушка“.
Федя тоже родился в тот момент, когда Сергей был вдали от дома… Сын был у нас и Тарасик, и князь Андрей: няньки, когда его приносили, говорили: „Вот князь Андрей“. Но буквально через три месяца после его рождения Сергей и я потеряли его отца, Фёдора Петровича, и Федю назвали в честь деда…
Дети у меня поздно родились. Я только сейчас понимаю, что многим тогда пожертвовала. Начало ведь у меня действительно было блестящим — заметные роли в фильмах „Иван Франко“, „Отелло“, „Неповторимая весна“, „Поединок“… Но по-другому поступить не могла, да и не хотела. Перед съёмками „Войны и мира“, помню, Сергей сказал мне: „Я буду снимать картину, а всё остальное — твоя забота…“»
Первая серия «Войны и мира» («Андрей Болконский») была закончена в 1965 году и впервые показана на Московском кинофестивале. Впечатление было грандиозным, фильм был удостоен главного приза. Такого не только советский, но и мировой кинематограф ещё не видел. Осенью следующего года фильм вышел на экраны и тут же стал лидером проката — занял 1-е место, собрав 58 млн. зрителей.
Вторая серия («Наташа Ростова») появилась в 1966 году (9-е место, 36,2 млн. зрителей). В июле 1967 года вышла третья серия («1812 год») — 21 млн. зрителей, в ноябре того же года четвёртая («Пьер Безухов») — 19,8 млн. Как видим, с каждой новой серией приток зрителей в кинотеатры заметно снижался, что очень огорчало Бондарчука. Между тем за пределами СССР фильм имел огромный успех. В 1968 году он был удостоен «Оскара» и первого приза иностранной прессы Голливуда. Особенно поразил всех зрителей размах батальных сцен в картине. Например, в сцене Бородинского сражения были задействованы 15 тысяч солдат, 209 актёров, использовались 9 тысяч воинских костюмов и 3 тысячи других костюмов. Было взорвано 23 тонны пороха. Всего же в фильме участвовали 120 тысяч солдат-статистов, и этот рекорд был занесён в Книгу рекордов Гиннесса.
Интересна реакция коллег Бондарчука на эту грандиозную киноэпопею. Например, Г. Козинцев в своём дневнике в июле 1965 года записал:
«„Война и мир“ начинается с очень длинной надписи, где выносится благодарность множеству организаций, способствовавших постановке фильма. Это немой вариант приказов Верховного Главнокомандующего, исполнявшихся некогда Левитаном.
Среди тех, кто способствовал победе фильма, — чешская бижутерия!
Будто Толстому нужна „роскошь постановки“. Всё равно что попросить Бенедиктова отредактировать слог Льва Толстого.
Первый вальс Наташи и Болконского снят как австрийское ревю на льду: сверкают какие-то жёлтенькие, красненькие и голубенькие огонёчки. Бижутерия в фотографии. Так ставили в оперетте арию „Тихо качались качели“ в „Весёлой вдове“: под музыку мигали цветные фонарики.
Вдруг ожил в нашем кино Ивановский (режиссёр немого кино, снимавший исторические фильмы. — Ф.Р.). Это его бакенбарды, чубуки, артисты государственных театров и монтаж бала и смерти. Александр Викторович омолодился и поделил кадр большого формата на три иллюстрации к сюжету одновременно. Ну что же, каждый художник имеет свой взгляд на историю.
Фильм уже записали в „выдающееся произведение“».
В 1965 году, во время съёмок этого сложного во всех отношениях фильма, Бондарчук едва не скончался. Об этом рассказывает И. Скобцева: «Внезапно остановили съёмки и велели срочно готовить первую серию для Московского фестиваля. Нужно было всё срочно перезаписывать, озвучивать, писать музыку. У него даже остановилось сердце на несколько минут. Это была клиническая смерть».
Почти то же самое едва не повторилось через три года в Италии, на съёмках фильма «Ватерлоо». Эту картину Бондарчука пригласили снимать после грандиозного успеха «Войны и мира». Когда они с женой прибыли в Рим, их встречали по высшему разряду. Им выделили роскошные апартаменты со служанкой и прочими удобствами. Однако в самый разгар съёмок Бондарчуку вновь стало плохо, и он угодил в больницу. Жена, чрезвычайно обеспокоенная этим, помня его клиническую смерть три года назад, потребовала от него, чтобы он прекратил съёмки. Однако Бондарчук поступил по-своему. Фильм доснял, и в 1970 году он вышел на мировые экраны. Успех он имел меньший, чем «Война и мир», однако всё равно впечатлял. Г. Козинцев, после просмотра «Ватерлоо», записал в своём дневнике:
«„Ватерлоо“ — хороший фильм, отличная режиссура. И Стайгер очень хороший Наполеон, что же касается батальных сцен, то таких как будто на экране ещё не было.
На экране виден умелый, знающий дело, одарённый режиссёр. Личности Бондарчука — днём с огнём не сыщешь. О чём с ним говорить?»
Фильм «Ватерлоо» произвёл впечатление даже на тогдашнего министра обороны СССР маршала А. Гречко, который после его просмотра вдруг загорелся желанием, чтобы Бондарчук снял такое же эпохальное полотно о битве за Кавказ, в которой он, маршал, участвовал. Группа сценаристов тут же написала сценарий, который так и назвали — «Битва за Кавказ». Показали его Бондарчуку, однако тому сценарий не понравился. Видимо, особого желания снимать такую картину у него не было. Поэтому, чтобы вывернуться из цепких объятий министра обороны, он совершил хитрый манёвр: стал снимать фильм о войне по роману М. Шолохова «Они сражались за Родину». В эту картину он пригласил замечательных советских актёров: Вячеслава Тихонова, Василия Шукшина (именно на съёмках этого фильма тот скончался), Юрия Никулина, Георгия Буркова, Николая Губенко и др. Одну из ролей в фильме Бондарчук сыграл сам.
Фильм был завершён в мае 1975 года к 30-летию Победы. На его официальную приёмку пришло всё тогдашнее руководство Министерства обороны. Сам Бондарчук так вспоминал об этом событии: «Пришёл Гречко. Погнали кино. И сразу: „Это что, Шолохов?“ Молчу. „А где он был на войне? Что он делал?..“ Смотрим дальше. Вдруг мягче: „А я там тоже был, командовал полком“. Я говорю: „Знаю“. В темноте зала вижу, как маршал смотрит на меня, и молчание такое выразительное: мол, раз знаешь, почему не показал? Ну а потом началось обсуждение. Пять часов длилось. Министр раздражён: „Это у тебя полк? А сколько там людей?“ — „Сто семнадцать было, — говорю, — двадцать семь осталось“. Вдруг встаёт Батов, говорит, что всё показанное в картине сущая правда. У него, оказывается, был случай, когда из бригады остался он да ещё несколько человек. А министр продолжает: „А где у тебя командир?“ Говорю: „Убили“. — „А где политруки?“ — „Убиты“. В общем, столько мне сделали замечаний, что лет пять надо переделывать картину. После этого обсуждения я семь дней ходил чёрный».
Фильм «Они сражались за Родину» всё-таки вышел на экраны в 1975 году и занял в прокате 7-е место (40,6 млн. зрителей). Довольно неплохой показатель для фильма о войне в то время. В 1977 году он стал лауреатом Государственной премии РСФСР.
В 70-е годы Бондарчук был уже не только одним из признанных корифеев советского кинематографа, но и весьма влиятельным общественным деятелем. В 1970 году он вступил в ряды КПСС, через год стал секретарём правления Союза кинематографистов СССР. В том же году стал преподавать во ВГИКе (с 1974 года — профессор). Со стороны тогда многим казалось, что любое начинание облачённого почётными регалиями Бондарчука должно признаваться как аксиома. Однако это было не так. Например, в 1974 году на экраны страны вышел фильм режиссёра Игоря Таланкина «Выбор цели», в котором главную роль — И.В. Курчатова — исполнил Бондарчук. Фильм очень понравился тогдашнему председателю Госкино Ф. Ермашу, и в 1977 году по его протекции картину выдвинули на соискание Государственной премии СССР. Однако члены комитета по премиям фильм внезапно забаллотировали. Не помогла ему ни протекция высокого начальника, ни то, что в главной роли снялся корифей советского кино.
После съёмок «Они сражались за Родину» Бондарчук вновь решил попробовать себя в классике — он взялся поставить «Степь» А.П. Чехова. В главной роли — Емельяна — снялся сам. Фильм вышел в 1977 году. В том же году режиссёр И. Таланкин предложил нашему герою продолжить свои опыты с классическим материалом и пригласил его на главную роль — Степана Касатского — в свой фильм «Отец Сергий» по повести Л.Н. Толстого. Как объяснял затем свой выбор сам режиссёр: «Для меня, кроме Бондарчука, другого исполнителя на роль такой психологической глубины, такого масштаба просто не существовало. В Бондарчуке — в актёре и в человеке — есть то основное, что нужно для этого, — неповторимость, уникальность».
Кроме вышеперечисленных фильмов, Бондарчук снялся в 70-е годы ещё в целом ряде картин, где ему доставались как главные роли, так и второстепенные. Назову лишь некоторые из них: «Молчание доктора Ивенса» (1973), «Бархатный сезон» (1978).
Каким был наш герой в те моменты, когда в его творчестве вдруг наступал перерыв? Послушаем И. Скобцеву:
«Сергей Фёдорович не делал никаких домашних дел, но ни минуты не сидел праздно: очень любил рисовать, лепить, резать по дереву… Вне съёмок он любил работать под музыку, с ним всегда был маленький приёмник…
По натуре Серёжа был очень страстным человеком во всём. Скажем, увлёкся работой, ни о чём не думал, а у меня день рождения послезавтра. Хватился, а подарка нет — так он за пару дней из куска полена вырезал бюст Толстого. Или вдруг хотел какую-нибудь трубку вырезать из дерева, так не успокаивался, пока не сделает».
В 1980 году Бондарчук задумал вернуться к жанру эпического кинематографа и снять фильм по произведениям Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» и «Восставшая Мексика». Эта эпопея получила название «Красные колокола» и состояла из двух фильмов: «Мексика в огне» и «Я видел рождение нового мира». 18 октября 1982 года в московском кинотеатре «Октябрь» состоялась премьера эпопеи. После этого на Бондарчука и его новое произведение посыпались награды. Он получил международную премию «Академия Симба» (Италия), приз Всесоюзного кинофестиваля (1983) и через год — Государственную премию СССР. Кроме этого, в 1982 году он также получил Государственную премию Украинской ССР за участие в фильме «Овод».
Однако, как оказалось, это был последний официальный триумф в судьбе нашего героя. В 1985 году наступила перестройка, которая сыграла печальную роль в жизни Бондарчука. За год до неё он успел снять свой очередной фильм — «Борис Годунов», где сыграл главную роль, но, когда картина вышла на экраны, наш герой уже впал в немилость у своих же коллег-кинематографистов. Когда весной 1986 года в Москве собрался 5-й съезд кинематографистов СССР, Бондарчука не избрали на него делегатом. По этому поводу выступивший на этом форуме Никита Михалков заявил: «Можно по-разному относиться к фильмам и личности Сергея Бондарчука — это дело индивидуальное. Но неизбрание делегатом съезда того, кто сделал „Судьбу человека“, „Войну и мир“, „Они сражались за Родину“ — и уже только этими фильмами вошедшего в историю отечественной культуры, — есть ребячество, дискредитирующее все искренние, благие порывы оздоровить унылую, формальную атмосферу, царящую в нашем Союзе кинематографистов».
Однако на эту реплику Михалкова тут же ответил его коллега — режиссёр Владимир Меньшов: «По поводу Государственных премий. Я не хотел об этом говорить, но слишком задел Никита Михалков своей репликой о ребячестве, которое проявили по отношению к Бондарчуку. Как-то быстро ты повзрослел, Никита Сергеевич. Со стороны секции художественного кино никакого ребячества не было. Вот история с Государственной премией за фильм „Красные колокола“… Хороша или плоха эта картина, можно спорить, но есть там одна вещь, по-моему, бесспорная. Артист Устюжанинов не справился с ролью В.И. Ленина. И видно, что Бондарчук это сам понимает, он его как можно меньше старается показывать, всё больше — на общем плане. Но нам настоятельно доказывали, что получилось хорошо, зрители как-то вяло с этим „хорошо“ соглашались. Ах, так — Государственную премию дадим, чтобы знали, что это „очень хорошо“!»
На мой взгляд, причины гонений на Бондарчука вернее всего изложил на страницах журнала «Искусство кино» (1989, № 2) критик Л. Карахан: «У нас существовало официозное кино, приемлющее или, уж во всяком случае, не оспаривающее идеологическую монополию государства (в лице Госкино). Внутри этого образования были свои градации. Бесспорное первенство принадлежало элите государственных художников, где первым из первых был Бондарчук. Не случайно именно на него с особой яростью обрушилась критика, как только началось крушение идолов. Феномен Бондарчука как государственного художника требует, наверное, специального изучения, ибо он, делая неофициозную „Степь“ или даже полемичную по отношению к господствующим идеологическим установкам картину „Они сражались за Родину“, продолжал оставаться символом государственности в кино. Очевидно, действовал мощный стереотип: Бондарчук — истинно народный артист. Этот стереотип сработан ещё при Сталине. Государственными художниками были и Е. Матвеев, и Ю. Озеров. Однако им в отличие от Бондарчука приходилось ещё и выбором темы, способом её интерпретации постоянно доказывать свою государственность…»
Между тем нападки на себя со стороны своих коллег Бондарчук воспринимал болезненно. Вот что рассказывает актриса Л. Савельева: «Однажды мы вместе с Сергеем Фёдоровичем ездили в Норвегию. Мне всегда казалось, что он человек необыкновенно крепкий, защищённый. Но, помню, в самолёте развернул какую-то газету, а там — про него статья, ужасная, некрасивая. Про то, что его режиссёрские работы бездарны. Некий критик советовал Бондарчуку „не лезть в режиссуру“. Смотрю: он сидит весь белый. Я всегда думала: он же знает себе цену, ведь фильмы-то снимал потрясающие, великие. И, казалось бы, такой человек не должен обращать внимания на эти мелкие укусы. Но он страшно страдал. Я только тогда поняла, насколько ему больно».
Однако сидеть сложа руки даже в ситуации, когда на него многие ополчились, Бондарчук не мог, да и не желал. Силы для новой работы у него ещё были. В конце 80-х он задумал осуществить постановку фильма по роману М. Шолохова «Тихий Дон». В своё время С. Герасимов снял двухсерийную версию этого романа, однако сам писатель тогда же заявил, что мечтал о более полном воплощении «Тихого Дона». И ему очень хотелось, чтобы это сделал Бондарчук. Видимо, помня об этом желании писателя, наш герой и решил наконец её осуществить. Он обратился за помощью к телевидению, но там от этой постановки отказались. А вот итальянцы, прослышав об этой идее Бондарчука, тут же предложили ему свои услуги. Так в январе 1990 года в Риме был подписан договор с компанией «Интернационал синема компани» («И-чи-чи»). Через полтора года после этого (в августе 1991-го) начались съёмки картины, которые проходили в трёх местах: на «Мосфильме» (павильон), в Алабине (батальные сцены) и в Вёшенской. В главных ролях были задействованы как зарубежные, так и советские звёзды кино. Григория играл англичанин Руперт Эверет, Аксинью — француженка Дельфин Форест, Пантелея — Ф. Мюррей Абрахам, Степана — Борис Щербаков, Дарью — Наталья Андрейченко, Петра — Владимир Гостюхин, Ильиничну — Ирина Скобцева.
Фильм был снят в рекордные сроки — за одиннадцать месяцев. Четыре месяца Бондарчук работал над монтажом кино- и телеверсий картины и все свои обязательства перед компаньонами выполнил.
Теперь оставалось только озвучить картину и выпустить её в свет. Однако представители компании «И-чи-чи», отсмотрев готовый вариант, с ним не согласились. Их не устроил сам подход С. Бондарчука к этому произведению. Им хотелось, чтобы это был боевик, а не трагедия. Поэтому они, в отсутствие Бондарчука, перемонтировали фильм на свой лад. Когда наш герой узнал об этом, он тут же обратился к помощи адвоката. Два месяца ушло на то, чтобы восстановить разрушенное. Наконец в апреле 1993 года начался активный «промоушен» картины — в Риме состоялось роскошное шоу, в котором участвовали все основные актёры, занятые в фильме. Казалось, что всё идёт к благополучному финалу и выходу картины на экран. Однако это оказалось не так. Уехав в Москву, С. Бондарчук стал чуть ли не еженедельно интересоваться, когда будет проведена последняя озвучка фильма и запись музыки. В ответ — тишина. Наконец в ноябре ему ответил сам продюсер картины Энцо Рисполи, наш герой вновь приехал в Рим, домонтировал телеверсию (12 серий) и получил обещание, что в скором времени фильм выйдет на экран. Но его и на этот раз обманули. Изворотливый Рисполи зарегистрировал новую компанию и увёз копию фильма в Лондон. Его искали с помощью МИДа и всё-таки нашли. Все эти авантюрные приключения сильно сказались на здоровье Бондарчука. По словам И. Скобцевой, «Сергей Фёдорович каждое утро просыпался с тяжёлым вздохом: „Ну что же мне делать с этими бандитами?“ Видя удручённое состояние Серёжи и понимая, что надо его как-то из него вытаскивать, я уговорила его съездить в Сочи на „Кинотавр“, а ещё (чуть раньше) в Югославию. И хотя поездка эта была не из лёгких: и дорога на перекладных, и блокада Белграда, и долгое ожидание на границе, возвращались мы в приподнятом настроении. Ему там предложили интересную работу. Увы, продержалось это настроение недолго. Всё та же неизвестность с „Тихим Доном“ душила его».
В конце концов сердце мастера не выдержало. 20 октября 1994 года он скончался.
На сегодняшний день ситуация с последней работой Бондарчука так и не ясна. По словам И. Скобцевой, сказанным в интервью журналу «Огонёк» в феврале 1997 года, «на суде Рисполи был объявлен банкротом. Но самое страшное, что авторская версия тайком вывезена в Лондон и там спрятана. И теперь уже итальянское правосудие не может получить её. У меня остался только трёхминутный ролик».
Вот такая грустная концовка у этой главы. Но будем надеяться, что последний фильм Бондарчука мы всё-таки когда-нибудь увидим.
P.S. Дети С. Бондарчука и И. Скобцевой пошли по стопам своих родителей. Алёна закончила Школу-студию при МХАТе, после чего играла в театрах имени А.С. Пушкина и Моссовета.
Фёдор Бондарчук закончил режиссёрский факультет ВГИКа (учился у И. Таланкина). Теперь занимается клипмейкерством и работает на телевидении в качестве ведущего.
Алёна и Фёдор имеют по ребёнку. Одного, которому в 1997 году исполнилось 12 лет, зовут Костя, другого в честь деда назвали Сергеем. Когда он вырастет, его будут звать Сергеем Фёдоровичем Бондарчуком.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.