Предисловие

Предисловие

Июль 2014 г. Бирмингем, Англия

С момента выхода моей книги прошел год, и два года – с того октябрьского утра, когда боевики Талибана стреляли по мне в школьном автобусе, в котором я возвращалась домой после занятий. С тех пор моя семья пережила множество перемен. Нас вырвали из горной долины в пакистанской провинции Сват и переместили в кирпичный дом в Бирмингеме – втором по величине городе Англии. Иногда мне это кажется настолько странным, что хочется себя ущипнуть. Теперь мне 17, но одна моя особенность не изменилась: я по-прежнему не люблю вставать по утрам. Самое удивительное, что нынче меня будит голос отца. Каждый день он поднимается первым и готовит завтрак для меня, мамы и моих братьев Атала и Кушаля. Разумеется, бесшумно завтрак не приготовишь. Я слышу, как отец готовит свежевыжатый сок, жарит яичницу, разогревает лепешки и достает из кухонного шкафа мед. «Это всего лишь завтрак!» – поддразниваю я его. Впервые в жизни отец стал ходить по магазинам, хотя терпеть этого не может. Человек, не знавший, сколько стоит пинта молока, сделался завсегдатаем супермаркета и точно знает, что на какой полке лежит! «Я стал совсем как женщина. Настоящий феминист!» – говорит он, и я в шутку бросаюсь в него чем-нибудь.

Мы с братьями ходим в разные школы. Наша мама Тор Пекай тоже учится. Для нее это самая грандиозная перемена в жизни. Пять дней в неделю она посещает языковой центр, где учится читать, писать и говорить по-английски. В детстве мама не получила образования и потому усиленно убеждала нас ходить в школу. «Нельзя, чтобы потом вы просыпались по утрам и понимали, как много вы упустили за эти годы», – говорит она. В повседневной жизни мама сталкивается со множеством проблем, поскольку ей и сейчас трудно объясняться в магазинах, на приеме у врача или в банке. Учеба придает ей уверенности в себе, ведь теперь она может общаться и вне дома, а не только с нами.

Год назад я думала, что мы здесь не приживемся, но сейчас начинаем воспринимать Бирмингем как дом. Он никогда не станет провинцией Сват, по которой я тоскую каждый день. Мне приходится много ездить, и, возвращаясь в наш новый дом, я действительно ощущаю его своим домом. Я даже перестала волноваться из-за постоянных дождей, хотя мне смешны жалобы моих друзей на жару, если термометр показывает 68 или 77 градусов по Фаренгейту. Для меня это весенняя погода. В новой школе у меня появляются друзья, и все равно моей лучшей подругой остается Мониба. Мы часами болтаем с ней по скайпу, чтобы быть в курсе всех событий. Когда она рассказывает о праздниках в наших родных краях, я очень жалею, что меня там нет. Иногда я общаюсь с Шазией и Кайнат – двумя девочками, по которым тоже стреляли талибы. Сейчас обе учатся в Атлантик-колледже в Уэльсе. Им очень трудно жить так далеко от дома, в стране с совершенно другой культурой, но они сознают, что это дает им потрясающую возможность в осуществлении их мечтаний о помощи жителям родных мест.

Английская система школьного образования сильно отличается от пакистанской. В моей прежней школе меня считали смышленой девочкой. У меня возникло представление, что так оно всегда и будет. Стану ли я учиться усердно или спустя рукава – положение умной, сообразительной ученицы мне обеспечено. Я искренне думала, что везде буду ходить в отличницах. Однако в Великобритании учителя предъявляют к ученикам более высокие требования. В Пакистане мы частенько писали длинные ответы. Можно было писать о чем угодно. Иногда экзаменаторы уставали читать нашу писанину и после нескольких абзацев просто ставили нам высокие отметки. Представляете? В Англии вопросы нередко длиннее, чем ответы. Возможно, требования в Пакистане были ниже, поскольку само хождение в школу уже считалось чем-то выдающимся. У нас не было хороших школьных лабораторий, компьютеров и библиотек. Учитель перед белой доской и учебники – вот и все, что у нас было. На родине меня считали начитанной девочкой, ведь я прочла восемь или девять книг. Приехав в Англию, я встретила девочек, прочитавших сотни книг. На будущий год я получу аттестат о среднем образовании, затем сдам экзамены повышенного уровня сложности, чтобы поступить в университет и изучать там политологию и философию.

Я не оставляю надежды вернуться в родной Сват и вновь увидеть моих друзей, учителей, школу и наш дом. Возможно, должно пройти какое-то время, но я уверена: наступит такой день, когда мое желание станет осуществимым. Я мечтаю вернуться в страну, где родилась, и служить людям. Еще я мечтаю стать влиятельным пакистанским политиком. К сожалению, маулана Фазлулла – тогдашний командир сватских талибов, по приказу которого они стреляли в меня, – теперь командует всем пакистанским Талибаном. Это обстоятельство увеличивает риск моего возвращения в Пакистан. Но даже если бы мне ничего не угрожало, я все равно должна была бы сначала получить образование и как следует подготовиться к битве против невежества и терроризма, которую мы обязательно поведем. В мои планы входит основательное изучение истории, встречи с интересными людьми и выслушивание их мнений.

Школьные занятия и события, в которых я участвую, отнимают почти все мое время, но я рада поболтать с друзьями за ланчем и на переменах. Они любят говорить о спорте, а я в это время читаю «Тайм» и «Экономист». Да и времени на разговоры у нас совсем немного. Учеба в английской школе – это сплошные нагрузки!

Благодаря потрясающим английским врачам я не могу пожаловаться на здоровье. Когда меня только выписали из больницы, я раз в неделю ходила на сеансы физиотерапии (они помогали мне быстрее поправиться) и нуждалась в постоянной поддержке. Врачи говорят, что мои лицевые нервы восстановились на 96 %. Имплант, установленный в ухе, улучшил мой слух. Врачи считают, что в будущем они применят новейшие технологии. У меня перестала болеть голова. Я занимаюсь спортом, хотя ребята по-прежнему стараются не бросать мяч рядом с моей головой. Я очень неплохо играю в английскую лапту и крикет, с чем мои братья, конечно же, не согласны.

Мои братья освоились на английской земле, хотя число моих стычек с Кушалем меньше не стало. Атал без конца нас смешит. У него очень образный язык и такое бешеное количество энергии, что мы все от него устаем. Недавно мы с ним повздорили из-за того, что брат взял подаренный мне айпод. «Малала, у тебя их целых два. Вот я и взял один». «Дело не в том, сколько их у меня, а в том, что нельзя брать чужие вещи без разрешения», – ответила я Аталу.

Для Атала заплакать – пара пустяков. Вот и тогда он пустил слезу. «Мне нужны в жизни хоть какие-то развлечения, – всхлипывал он. – Я живу в этом доме, как в тюрьме. Тебя называют самой смелой девочкой в мире, но я скажу: ты, Малала, самая жестокая девчонка во всем мире! Привезла нас сюда и жалеешь отдать мне какой-то айпод!»

Многие наши пакистанские друзья, возможно, считают, что нам очень повезло. Живем в Англии, в красивом кирпичном доме, ходим в хорошие школы. Наш отец работает в пакистанском консульстве атташе по вопросам образования и еще советником по глобальному образованию по линии ООН. Многие молодые амбициозные пакистанцы мечтали бы о такой работе.

Но когда вас изгоняют с родины, где родились ваши отцы и деды и где сотнями лет жили ваши предки, это очень болезненно. Вам не коснуться руками родной земли, не услышать мелодичное пение рек. Роскошные отели и приемы во дворцах не могут заменить чувство родного дома.

Это я очень отчетливо вижу на примере моей мамы. Физически она находится в Бирмингеме, но умственно – по-прежнему в Свате. У нее ужасная ностальгия. Иногда она почти весь день говорит по телефону с родными и подругами, оставшимися в Свате, тратя на это больше времени, чем на нас.

Но недавно Королевское медицинское общество устроило в Лондоне церемонию чествования врачей, спасших мою жизнь. Мама впервые сидела на сцене. Для нее это было огромным событием.

Все мы были глубоко тронуты теплым приемом, оказанным нам во многих странах, и прекрасными отзывами на книгу, которая помогла людям узнать и понять историю нашей семьи.

Получая премии, я отправляю деньги в Сват, чтобы помочь детям учиться, а взрослым – заняться мелким бизнесом. Например, открыть магазинчик или купить такси, чтобы зарабатывать деньги для своей семьи. Мы получаем множество писем. Одно пришло от пожилого человека из Японии. «Я стар и беден, но я хочу помочь», – написал он и приложил к письму купюру в 10 000 иен. К сожалению, он не указал обратного адреса, и мы не смогли его поблагодарить.

Вместе с «Фондом Малалы» я ездила в Кению, чтобы построить школу для детей народности масаи мара. Это удивительные люди: высокие, гордые. Их одежда состоит из ярко-красных покрывал. Масаи мара рассказывали потрясающие истории, в реальность которых мне было трудно поверить. Эти истории даже фантастичнее пуштунских сказок. Все масаи старшего поколения неграмотны, зато сейчас все их дети ходят в школу. Там есть свои трудности, поскольку правительство обеспечивает бесплатное обучение только до восьмого класса. А потом за учебу нужно платить.

Масаи рассказывали нам, что вплоть до недавнего времени мальчик-подросток проходил обряд обрезания, после чего он должен был отправиться в саванну, убить двух или больше львов и принести их туши. После этого старейшины выдергивали ему два передних зуба (вы только представьте, как это больно!), и если он переносил испытание без единого стона, то становился масайским воином.

Сегодня масайские обычаи изменились. Масаи рассказывали нам: если они убьют всех львов, то нанесут непоправимый урон дикой природе. Так что теперь воинами становятся не те, кто убивает львов, а кто получает высшее образование. Среди масайских воинов появились и женщины.

Свой семнадцатый день рождения я встретила в Нигерии, чтобы выразить солидарность со школьницами, похищенными повстанцами группировки «Боко харам» в апреле этого года. Девочек похитили глубокой ночью, прямо из спальни их интерната. Они мои сверстницы. Они мечтали стать врачами, учителями, учеными. Эти девочки удивительные и очень смелые, поскольку в Северной Нигерии лишь четыре процента девочек оканчивает школу. Какие бы громкие события ни происходили в мире, они достаточно быстро забываются. Но мы не хотим, чтобы люди забывали про похищенных школьниц. «Фонд Малалы» обязательно осуществит в Нигерии еще один проект.

В рамках деятельности «Фонда Малалы» мы побывали в Белом доме и встретились с Бараком Обамой. Мы также встретились с Мишель и их старшей дочерью Малией. Нас угощали медом с пасеки Белого дома. Затем мы посетили Барака Обаму в Овальном кабинете. Кабинет этот довольно небольшой. Американский президент вышел нам навстречу, а во время беседы внимательно нас слушал.

Получив приглашение из Белого дома, мы сказали, что примем его, но при одном условии. Если предполагается всего лишь фотосессия, мы не пойдем. Но если Обама согласится выслушать то, что у нас на сердце, мы готовы прийти. Нам быстро ответили: вы можете свободно говорить на любые темы. И мы отправились в Белый дом! Встреча была достаточно серьезной. Мы говорили о важности образования. Мы обсуждали роль Соединенных Штатов в поддержке диктаторских режимов и атаки самолетов-беспилотников в таких странах, как Пакистан.

Я сказала Обаме, что вместо уничтожения терроризма посредством войны ему бы следовало сосредоточиться на уничтожении терроризма посредством образования.

Весь последний год я без устали работала как активист движения в поддержку образования и занималась организационными делами в «Фонде Малалы». Я ездила в зоны конфликтов, чтобы привлечь внимание мировой общественности к трагической судьбе детей, лишенных возможности учиться. Мы осуществили ряд проектов в Иордании, Пакистане, Кении и Нигерии. Я встречалась с мировыми лидерами и убеждала их повышать расходы на образование в их странах. Я убеждала руководителей развитых стран помочь в этом развивающимся государствам. Наша работа постоянно разрастается, но все равно нужно еще сделать очень и очень много. Я благодарю Бога, что у меня появилась такая площадка для проведения кампаний. Теперь это дело моей жизни, моя миссия и моя мечта.

Задействовав «Фонд Малалы», я решила обратить внимание общественности на тяжелое положение с обучением детей сирийских беженцев в Иордании. Я ездила к сирийской границе и своими глазами видела десятки беженцев, торопящихся перебраться на иорданскую сторону. Они шли по пустыне; многие не успели ничего взять с собой. Одежда, которая на них, – это все, что у них было. Многие дети шли босиком. Зрелище их страданий так потрясло меня, что я не выдержала и расплакалась. В лагерях беженцев большинство детей не учатся. Иногда там попросту нет школ, а иногда ходить в школу небезопасно. Немало и таких семей, где отец погиб и детям не до учебы. Они вынуждены работать. Я видела этих ребят на обочинах дорог, под палящим солнцем. Чтобы прокормить семьи, они берутся за любую работу вроде переноски тяжелых камней.

Участь беженцев отзывается острой болью в моем сердце. Чем провинились эти люди, что такого они сделали, что были вынуждены бросить дома и искать пристанище на чужбине? Почему маленькие невинные дети должны страдать от подобных трудностей? Почему они лишены возможности учиться в школе и жить в мирной обстановке?

Я познакомилась с девушкой по имени Мизуна. Мы с ней одного возраста. Каждый день она ходит по палаткам и пытается убеждать взрослых отправлять их детей в школу. Она рассказала мне, что хочет стать журналисткой и своими статьями помогать людям понимать происходящее. Я спросила ее: «Если бы тебе была предоставлена полная свобода выбора, что бы ты выбрала?» Мизуна ответила: «Я бы хотела снова увидеть свой дом и прекратить эти войны».

Мы обращались во многие организации и сумели привлечь внимание к трагической судьбе беженцев и увеличить их поддержку. Мы начали ряд проектов с участием «Фонда Малалы», направленных на то, чтобы интегрировать сирийских беженцев в иорданские школы.

Я сама беженка, вынужденная жить далеко от родной страны. Как говорит мой отец, возможно, мы – самые привилегированные беженцы, имеющие прекрасный дом и все необходимое. Но это не уменьшает нашей тоски по родине. За прошедший год очень многое изменилось, однако я все та же Малала, что ходила в школу в Свате. Изменилась моя жизнь, но не я сама. Моя мама на подобные вопросы отвечает так: «Возможно, Малала и стала мудрее, а в остальном она такая же суматошная девчонка, у которой рубашки валяются в одном углу, а брюки – в другом. Я не знаю, куда у нее уходит время, потому что она постоянно кричит: „Я еще домашнее задание не сделала!“»… Есть мелочи, которые ничто не изменит.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.