2

2

Молодому директору свойственно было чувство юмора, он любил пошутить, любил козырнуть каким-нибудь «Здорово, браток» или шуточкой из арсенала дядьки Василия: «А я что, по-вашему, рукава жую?!» Это вызывало симпатии рабочих и заводских инженеров. Если этот «красный директор» не успевал вернуться в назначенный час к себе в кабинет, инженеры спрашивали кого-нибудь из его помощников:

— А где же начальство?

В самом слове «начальство» крылась снисходительная усмешка.

— В цехе, — строго отвечали помощники. Они уже успели полюбить своего начальника.

— В каком? В каком цехе, не скажете ли?

— Кажется, в кузовном. Евсеев только что звонил оттуда. Говорит — у них.

— Что же это он там делает?

— Изучает технические процессы.

— Почему именно в кузовном?

Но кто мог ответить на этот вопрос, кроме самого директора.

В кузовном цехе больше чем где-либо сохранились кустарные пережитки. Здесь стояли две кирпичные печи для варки клея, на них рабочие кипятили себе чай, было тепло, уютно, пахло стружкой и лаком. Это напоминало Лихачеву хорошее время ученичества на Путиловском.

Кузовной цех ремонтировал по специальным заказам кузова легковых автомобилей и грузовые платформы. На изготовление платформы грузового автомобиля нормировщики устанавливали вольготные нормы. Работали в кузовном бывшие плотники. Они были хорошо знакомы со своей дедовской профессией — могли срубить избу, построить сарай, сколотить стол или табуретку, но кузов грузовика требовал большей точности, а работа в цехе обязывала к ритму.

Начальником кузовного цеха был Евсеев, с которым Лихачев познакомился еще в авторемонтной мастерской МГСПС. Нельзя сказать, чтоб Евсеев был какой-либо заядлый консерватор, просто он и сам тогда не знал других методов работы. И если на его глазах доски для кузова машины подгоняли простой лучковой пилой — ему это казалось естественным, хотя он и любил подчеркнуть, что учился каретному делу во Франции.

Кузовной цех этот много лет подряд все достраивался и перестраивался. В такой медлительности не было ничего удивительного. Кирпичи все еще таскали на плечах. Раствор мешали вручную. Именно здесь, в этом цехе, были видны все недостатки строительной техники того времени.

— Надо полнокровней работать, — вздыхал директор. — С огоньком. А вы плохо деретесь, плохо спрашиваете со строителей. Кузовной упирается лично в вашу работу, товарищ Евсеев. Так дело обстоит!

Евсеев огорчался, хмурился.

У самого директора сердце кровью обливалось, но что поделаешь… И на Путиловском было принято прямо в глаза говорить, если плохо о человеке думаешь. Ну а если хорошо, то только за глаза — такова была традиция.

— А цех ваш исторический, Владимир Ильич здесь выступал… Все-таки совестно, — продолжал Лихачев.

В самом деле, весь завод знал, что в пятницу 28 июня 1918 года на завод приезжал Ленин. В кузовном цехе состоялся тогда митинг всего Симоновского подрайона. На митинге Ленин призвал московских рабочих к дружной организации в деле борьбы с контрреволюцией, голодом и государственной разрухой.

Митинг прошел с большим подъемом. Владимир Ильич сказал тогда: «Без труда, без затраты огромной энергии, мы не сможем выйти на дорогу социализма. Для успешной борьбы за идеалы рабочего класса необходимо организоваться. Необходима также организация и для того, чтобы суметь закрепить за собой все завоевания, добытые ценой тяжелых потерь и усилий».[6]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.