2

2

Любовь и успех возродили Жюля.

Он чувствовал себя способным на всё.

Он теперь иначе смотрел на людей, которыми совсем недавно восхищался, которым, что скрывать, нередко завидовал. Он чувствовал, что с помощью талантливого издателя и своего собственного таланта (Эстель не уставала напоминать об этом) он поистине горы свернет. «Париж в XX веке» должен был показать Этцелю, что выбор его сделан правильно. Зная литературные вкусы издателя, в главе «О некоторых авторах XIX века и о том, как трудно достать их книги» Жюль Верн специально коснулся давней, правда, умело до поры до времени затаенной обиды. Ему почему-то вдруг показалось, что жесткая критика кипящего литературного мира понравится Этцелю.

«Бальзак, де Мюссе, Ламартин — все они давно позабыты», — с чрезвычайной легкостью заявлял в романе Мишель — молодой человек грядущего XX века. Жюль Верн хотел раз и навсегда поразить издателя смелостью и независимостью своих суждений. Он ядовито высмеивал вчерашних кумиров, от которых если кто и останется, то разве что Поль де Кок (1793— 1871) (вполне возможно, что романы Поль де Кока нравились мадам Дюшен. — Г. П.). А на смену грязным натуралистическим творениям Эмиля Золя (1840—1902) или высокомерной стилистике Постава Флобера придут книги совсем иного плана.

Какого? Да научного, прежде всего!

Жюль Верн даже приводил названия таких книг.

«Теория трения» — в двадцати томах. «Обзор трудов по проблемам электричества». «Практический трактат по смазке ведущих колес». «Электрические гармонии», изложенные исключительно в стихах. «Раздумья о кислороде». «Поэтический параллелограмм» (сразу вспоминается «Треугольная груша» А. Вознесенского. — Г. П.). Вот что должно интересовать нормальных людей. В конце концов, умный издатель, а Этцель, несомненно, относился к умным издателям, должен понять главную мысль молодого автора: будущее формируется сегодня, и формируется оно сегодняшними взглядами на жизнь и прогресс. 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.