Глава 24 ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ В ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ ВОДАХ
Глава 24
ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ В ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ ВОДАХ
Оперативная сводка
В начале 1941 года в Германии вовсю выступали за более тесное сотрудничество с Японией. Осенью 1942 года желанное военное сотрудничество стало весьма значительным. Германское верховное командование, словно не замечая уменьшения наших собственных сил, планировало расширение военных операций, помимо Ближнего Востока, и на Индию. И это в любом случае требовало координации японских и германских интересов. Предложение Германии о том, чтобы германским подводным крейсерам серии IXd2 было разрешено действовать в Персидском заливе вместе с японскими подводными лодками, было встречено японцами сдержанно, хотя и с чисто восточной вежливостью. Японцы были наверняка слишком самоуверенны в тот момент, поскольку им удалось добиться успехов против основных группировок вражеских сил довольно малой ценой.
Весной 1943 года, однако, этот победный психоз уступил место размышлениям более реалистического содержания. Японцы решили, что операции германских подводных лодок в Индийском океане будут служить японским интересам, особенно после того, как главные силы японского военно-морского флота пришлось сосредоточить в Тихом океане, чтобы противостоять усиливающейся там военной мощи Соединенных Штатов.
Вдобавок из-за недостатка сырья и блокады со стороны противника там подумали, что подводными лодками при их возвращении на базу после завершения боевых заданий можно будет доставлять немало сырьевых материалов. И японцы согласились. Весной 1943 года были созданы германские базы в Сингапуре и Батавии — для прорыва блокады — и в Пинанге[42] — для снабжения и материально-технического обслуживания подводных лодок.
В начале июля с баз во Франции и Норвегии вышла первая группа «Муссон». Из общего количества в одиннадцать лодок Индийского океана достигли только пять, и все были определены для операций в районе между Индией и Суэцким заливом. В конце 1943 года отправилась в путь вторая группа «Муссон». Только одна лодка добралась до назначенного района. Позже, весной 1944 года, подводные лодки по одной уходили в японские воды. Из шестнадцати таких лодок только шести удалось достичь баз в Азии. Остальные, наподобие лодкам групп «Муссон», были уничтожены на переходе, в основном в Атлантике. Командующим военно-морскими силами Германии в Южной Азии был фрегаттен-капитан — капитан 2-го ранга Вильгельм Доммес, который добирался до Пинанга морем 156 дней, включая операции в Индийском океане. Трудности, с которыми он столкнулся, оказались огромными.
* * *
Вильгельм Доммес среди командиров различных германских баз на Дальнем Востоке оказался единственным специалистом-подводником, и ему приходилось мотаться туда-сюда всякий раз, когда необходимо было услышать мнение подводника. А расстояния между базами нельзя было измерить европейскими мерками: между крайними базами оно составляло 1200 миль — как от Кёнигсберга до Мадрида.
В распоряжении Доммеса имелись две летающие лодки «арадо», первоначально принадлежавшие вспомогательному крейсеру, но ему захотелось приобрести японский гидросамолет, пусть даже на запчасти. Используя крайнее любопытство японцев в том, что касается новинок в технической области, он на свой страх и риск провернул с японцами совершенно невероятную сделку.
Японцы загорелись желанием приобрести «Bauchstelze» — летательный аппарат наподобие змея, созданный для применения большими крейсерскими подводными лодками с целью увеличения поля обзора. Аппарат был снабжен подвесным сиденьем для наблюдателя, он запускался и держался в воздухе на максимальном ходу лодки.
На практике он не оправдал себя, потому что представлял собой опасность в случае внезапного появления самолета.
И Доммес заключил с японцами сделку. Он поменял змей на «рейтики» — летающую лодку, которая была в тысячу раз дороже. Но зато благодаря этому Доммес стал мобильнее.
Дальневосточные базы были не столь удобны для лодок и комфортны для подводников, как европейские, но со связью здесь обстояло хорошо. На каждой базе имелась адекватная базе радиостанция, оборудование для нее поставлялось по большей части из Японии. Все радиостанции имели связь с германским военным командованием в Токио. Прямая радиосвязь с Германией была тоже возможна, но тут возникали проблемы в зависимости от времени года и суток.
А между Пинангом и Сингапуром имелась даже телефонная связь. Но работала линия скверно и большую часть времени была перегружена, занята японцами.
Неважно обстояло дело с кадровой комплектацией баз. Каждая база могла иметь во всех службах не более полсотни немцев, и почти все это количество потребляли административная служба и связь.
В рамках доступных им возможностей японцы старались удовлетворить запросы немцев на уровне европейских стандартов и с учетом местных возможностей. На каждой базе стояли административные и жилые времянки. Несмотря на растущие нехватки, подводники получали широкий выбор продуктов питания.
Японцы старались создавать на базах спортивные сооружения — для стрельбы, плавания, гольфа, тенниса и других игр. Они с душой откликались на просьбы предоставить подводникам условия для отдыха, и те часто отдыхали в таких курортно-оздоровительных центрах, как Пинанг-Хилл, Фрейзер-Хилл и Камерон-Хайландз в Малайе и Чикопо на Яве.
* * *
Главной проблемой, однако, оставался капремонт технически высоко оснащенных подводных лодок, материально-техническое обслуживание которых требовало высококлассных специалистов. В Восточной Азии не было в самом начале и опытных подводников, не говоря уж о технических специалистах. Только после того, как японскому ВМФ в качестве модели для собственного строительства была передана немецкая подводная лодка, ее команда послужила ячейкой для формирования группы, занимавшейся ремонтом и материально-техническим обслуживанием. Но для приходящих на базу лодок они не могли сделать ничего иного, кроме как оказать помощь. Они не могли составить временную команду подлодки в порту, чтобы дать возможность отдохнуть подводникам, которые после полутора, а то и двух сотен дней пребывания в море нуждались в смене режима и отдыхе.
Так что подводникам часто приходилось самим прикладывать руки к ремонту, если было необходимо уложиться в установленный срок.
Общее состояние здравоохранения в то время вызывало сильное беспокойство. Применение неадекватных средств борьбы с малярией приводило к распространению инфекции. Четверть подводников переболела малярией и различными кожными заболеваниями. Болеть по-настоящему было некогда. На первом месте стояли лодки, работа. Но команды никогда не роптали. Люди исполняли свои нелегкие обязанности без тени недовольства, потому что понимали, что их жизнь зависит от мореходных качеств их корабля. Да они и жаждали добиться успеха. А в итоге состояние здоровья людей было хуже тогда, когда они уходили в море, чем когда возвращались на базу для отдыха и восстановления сил.
Японская рабочая сила была не на высоте.
Простую работу — покраску, ремонт и техобслуживание наименее сложного оборудования — можно было смело передоверять рабочим, но всю сложную и тонкую работу подводники делали сами с помощью немецких ремонтных групп.
В основном такую работу выполняли рано утром или поздно вечером, чтобы не заниматься этим в невыносимо жаркие дневные часы.
Запчасти, люди на замену и прочее прибывали регулярно.
Вначале для боевых действий в Индийском океане пришли два танкера — «Браке» (10 000 тонн) и «Шарлотте Шлиманн» (7000 тонн). Танкер «Шарлотте Шлиманн» обслуживал в качестве судна снабжения группу подводных лодок, включая лодку Хартманна, которые действовали к юго-востоку от Мадагаскара. В сентябре 1943 года танкер «Браке» проводил первую операцию по снабжению лодок группы «Муссон». Некоторое время все шло хорошо, но лишь некоторое. Вскоре противник расширил зону полетов разведывательной авиации и на этот район.
В распоряжении германского командования находились также три итальянские лодки, которые ушли в Японию после падения Эритреи. Как боевые единицы они не котировались и служили главным образом транспортными средствами между разными базами и Японией.
Широкие пространства Индийского океана и использование противником самых быстрых судов, ходивших самостоятельно, объясняют тот факт, что германские успехи в численном выражении были относительно малы и не очень убедительны. Средний тоннаж потопленных судов на одну лодку составил 25 000 тонн.
Но с другой стороны, потопленные суда перевозили весьма ценные грузы, и возместить их потерю стоило большого труда. Так что все труды, вложенные в эти операции, полностью оправдали себя. К тому же действия подводных лодок в этом районе отвлекали авиацию и силы противолодочной обороны от других районов боевых действий.
* * *
«U-553» явилась одной из первых подводных лодок, которая стала жертвой нападения с воздуха после дозаправки от танкера «Браке». Нападение на нее произошло 17 октября 1943 года, вскоре после того, как «U-553» потопила грузовое судно в проливе, соединяющем Персидский и Оманский заливы.[43] Лейтенант Хенниг подумал, что срочное погружение снимет все проблемы, но бомбы повредили прочный корпус, и Хенниг не смог всплыть.
В тот момент в центральном посту под боевой рубкой находились два человека — старший помощник лейтенант Паашен и матрос Гюнтер Шмидт. В лодку быстро поступала вода, и оба поняли, что она тонет с нарастающей скоростью.
— Выходим! — крикнул Паашен.
Вода уже бурлила у его ног. Он поднялся по трапу и попытался поднять крышку верхнего люка боевой рубки, которая уже находилась под сильным давлением. Вода в лодке поднималась, и оба подводника, оказавшиеся одни в центральном отсеке, надеялись, что смогут вдвоем поднять крышку люка.
Паашен и Шмидт надели легководолазные аппараты. Крышка не поддавалась. Секунды летели, через несколько мгновений лодка окажется на дне. Каждая секунда казалась обоим вечностью… Внезапно крышка наконец поддалась, и воздух бурно устремился наружу. Крышка открылась полностью. Паашен и Шмидт отчаянно цеплялись, чтобы их не выбросило вырывающимся из лодки воздухом. Но постепенно сила вырывающегося потока воздуха ослабла. Боевая рубка наполнилась водой. Давление стабилизировалось.
Паашен дал знак Шмидту выходить, но пришлось применить силу, прежде чем матрос подчинился приказу. На лодках так заведено, что первыми выходят рядовые моряки, затем офицеры и в последнюю очередь командир.
Шмидта выбросило наверх. Когда он достиг поверхности, у него закружилась голова. Он стал ждать появления офицера. Через несколько секунд Паашен появился на поверхности недалеко от Шмидта. Шмидт окликнул офицера. Никакого ответа.
— Господин лейтенант!.. Господин лейтенант! Это Шмидт! С вами все в порядке?
Паашен оставался без движения, его голова безвольно лежала на воде. Шмидт подплыл к старпому и потряс его. Он просто потерял сознание?
Полчаса Шмидт поддерживал безжизненное тело офицера, прежде чем понял, что тот мертв. Баротравма легких.
Самолет, сбросивший роковые бомбы, покружил и улетел, а Шмидт, единственный уцелевший с «U-553», стал в одиночестве бороться с волной. Быстро надвигалась ночь. Ему повезло, что буквально перед катастрофой он взглянул на карту, а зашедшее солнце помогло ему сориентироваться. И он решил достичь берега, который был не очень далеко. Но каково это расстояние, Шмидт не знал, и берега тоже не было видно.
Наступила темнота. Шмидт заключил молчаливый договор о дружбе со звездами. Над ним сиял Южный Крест, указывая ему, куда плыть. Не высветят ли первые рассветные лучи землю? Временами руки казались свинцовыми, судорога грозила свести ему ноги. Но спасательный жилет служил верой и правдой и хорошо держал его на воде, которая фосфоресцировала при каждом движении рук.
Когда немного рассвело, Шмидт с гребня приподнявшей его волны различил на горизонте узкую серую полоску. Много часов спустя он был в безопасности, это была земля. Но к тому моменту, как он после борьбы с волнами выбрался на крутой берег, начало смеркаться. Он пробрался между скалами на сушу и потом потерял сознание.
Когда пришел в себя, то увидел вокруг себя группу оживленно беседующих между собой местных жителей. Оказывается, они оттащили его подальше от воды.
Когда арабы поняли, что чужеземец жив, они обрадовались, и вдвойне обрадовались, узнав, что он «аллемано». Они отнесли Шмидта в бедную хижину, дали ему скромную пищу и питье. Потом привели детей и родственников поглазеть на это чудо из чудес — немецкого подводника.
Шмидт пытался как-то объяснить арабам, что ему нельзя здесь оставаться. Покачивая с сожалением головами, дети пустыни, тем не менее, отправились искать помощи у англичан.
Через несколько дней Шмидта забрал с собой в Басру британский патруль. Оттуда его самолетом переправили в Каир. Глядя с самолета на сверкающее под солнцем море, он думал о своем корабле, лежащем там, к югу, на дне океана.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.