54. Граждане Америки
54. Граждане Америки
Для того чтобы прочувствовать жизнь в Америке, нужно прожить в этой стране не менее пяти лет, да и то при условии, что живешь и работаешь с американцами. Старая индейская пословица гласит: «Надо походить в мокасинах другого». Пятилетнее проживание в стране дает эмигрантам право на получение гражданства. При этом новые граждане получают те же права, что и урожденные жители.
Получение американского гражданства называется naturalization — натурализация. Это сложная процедура из нескольких этапов. Каждый должен прочесть подробную инструкцию на английском, заполнить заявление, пройти процедуру взятия отпечатков пальцев и собеседование на английском — ответить на вопросы. Таким образом определяется знание английского языка и истории США, степень адаптации в стране. Политических и религиозных вопросов не задают, это частное дело каждого.
Завершающий этап оформления гражданства — торжественная церемония принятия присяги, The Pledge of Allegiance, клятвы верности флагу. Есть версия, что текст присяги написал в 1892 году (к 400–летию открытия Колумба) председатель Национального собрания Фрэнсис Беллами, который занимался подготовкой торжеств. Обязательной она стала в 1942 году.
На принесение присяги собирается большая группа людей, они произносят текст хором, стоя, приложив правую руку к груди у сердца, повторяя слова за федеральным судьей. После этого выдается сертификат о натурализации, по которому можно получить американский паспорт.
* * *
Эмигрантам из России 1970–1980–х годов подготовка к принятию гражданства казалась слишком сложной. Молодые, те, кто уже работали или учились, проходили все просто. Они, как молодые деревья, пересаженные в новую почву, уже пустили в ней корни и чувствовали себя американцами. Но большинство пожилых плохо приживались в новых условиях, многого не понимали, нервничали. Хотя всех старались обучить английскому, языка они толком не знали, контактов с американцами не имели, с трудом их понимали. Соприкосновение с официальными лицами вызывало у них волнение, особенно в таком важном деле, как получение гражданства. Как понять вопросы и как правильно на них ответить?..
Имелся список конкретных вопросов, они были довольно простые, и молодежь тренировала дома старших:
— Спросят, сколько штатов в Америке, отвечай «пятьдесят».
— Спросят, какая столица Америки, отвечай «Вашингтон».
— Спросят, кто был первый президент, отвечай «Вашингтон».
Люди старались запомнить информацию, но все-таки давали много нелепых ответов. Одного спросили:
— Какая птица изображена на гербе США?
Последовал ответ:
— Индейка.
Чиновник поразился:
— Почему вы решили, что индейка?
— Ну, потому что все американцы едят индейку в день Благодарения.
* * *
Прошло уже больше пяти лет, как Лиля с Лешкой приехали в Америку, и Лиля решила подать документы на гражданство. На день принятия присяги приехал из Сиракуз Лешка. Он изменился, повзрослел, стал еще больше похож на своего отца. Теперь он говорил с Лилей на медицинские темы авторитетным тоном знатока. Ее это смешило, но она не подавала вида. Иногда он загадочно замолкал и смотрел на мать, у него явно что-то было на уме.
Утром по дороге в Верховный суд он сказал:
— Мам, я не хотел говорить этого при Алеше: я наводил справки об отце.
У Лили забилось сердце.
— Лешенька, что ты узнал?
— В Сиракузах я нашел одного пожилого албанца, он когда-то давно сбежал из Албании. Я сказал ему данные отца. Он связан с албанцами и узнал, что отец жив.
— Как я рада! Спасибо тебе, дорогой мой. Все годы я ждала этого. Но почему ты не хотел сказать при Алеше? У меня нет от него секретов. Если нашелся твой отец, он должен, об этом узнать.
— Мам, а если он захочет приехать, мы сможем его пригласить?
Лиля была очень взволнована: значит, сын надеется на встречу. Она обняла его за плечи:
— Конечно. Сегодня мы с тобой станем гражданами США, и у нас будет право приглашать гостей.
— Ну да, гостей. А если он захочет остаться?
— Лешенька, ведь еще ничего не известно о его судьбе. И это такое сложное дело — переехать в Америку из Албании. Не имеет смысла обсуждать это заранее.
* * *
Для церемонии присяги в зале Верховного суда собралось около трехсот эмигрантов. Слышалась французская, немецкая и русская речь. В толпе Лиля увидела знакомые лица. Все изменились, выглядели благополучными, были хорошо одеты. К Лиле сразу подкатился Капусткер:
— Доктор, ну как — открыли уже свой офис? Я приду к вам вырезать вросший ноготь, замучил он меня.
Геннадий Лавут обрадованно обнял Лилю и, как при каждой встрече, предложил ей шоколада.
— Надеюсь, вы довольны моим искусством списания доходов? Когда начнете свою частную практику, возьмите меня своим финансовым советником. Я сумею удвоить, а то и утроить ваше состояние.
Лиля поблагодарила, она не сомневалась, что он сможет это сделать. Только вот когда и как она начнет свою частную практику? Этого она не знала.
Рая, дочь Левы и Рахили, привлекательная и изысканно одетая, ходила в обнимку с другой женщиной, крупной, мужеподобной, в джинсах и джинсовой куртке. Рая подошла к Лиле и с вызовом представила ее на английском:
— Это Дороти, мой партнер, она из Венесуэлы.
Лиля натянуто улыбнулась, но когда они отошли, она повернулась к ее матери:
— Я правильно поняла? Что случилось? Она ведь такая хорошенькая.
Рахиль грустно вздохнула и зашептала ей на ухо:
— Господи, жили бы мы себе в Ивано — Франковске и ничего подобного не знали. Она связалась с проклятыми геями. Там, в этой синагоге, их больше тысячи. И наша дура встретила там эту самую и стала лесбиянкой. Людей-то как стыдно! Живет с ней — как с мужем. Господи, да я бы сама, кажется, привела ей парня в постель, чтобы только отвадить от этой мужеподобной бабы.
— А как отец к этому относится?
— Как относится? Мы с мужем ссорились, ссорились, всё друг друга обвиняли. Он говорил, что я воспитала ее слишком разболтанной, а я плакала, столько плакала. Так и разошлись.
— Разошлись? — Лиля только тут обратила внимание, что Лева стоит в стороне и недоброжелательно смотрит в сторону Рахили.
Затем Лиля заметила сестер Нину и Наташу Райхман.
— Девочки, как я рада вас видеть! Вы стали совсем взрослыми.
— Да, взрослыми. Вот решили замуж выходить.
— Есть уже кандидаты?
— Есть, да только не совсем обычные: у нее — черный, а у меня — еврей — ортодокс.
— Да — а… — протянула Лиля, не найдясь, что еще сказать.
Она подумала об их родителях, оставшихся в Москве: каково им узнать такое?
В другой стороне группы мелькнуло сияющее лицо Таси Удадовской. Лиля узнала ее по взбитым рыжим волосам и поспешила отвести взгляд. Но ей не удалось избежать встречи с Яшей Рывкиндом. У Яши образовалось полное брюшко, из-под пиджака свисали тесемки цицис, на голове красовалась ермолка. Он подошел степенной походкой:
— Шалом, рад вас видеть. Как поживаете?
— Спасибо, хорошо. А вы?
— Процветаю, у меня успешный бизнес, — самодовольно сказал Яша.
Лиля помнила, какой бизнес, а Рывкинд добавил:
— Слышали про мадам Бетину?
Лиля даже не сразу вспомнила, кто это.
— Ну, мадам Бетина, хозяйка паршивых отелей в Вене. Ее посадили за незаконное владение недвижимостью.
Лиля вспомнила их «гадюшник», вспомнила хозяйку, державшую их в грязи и тесноте. Как давно это было!..
* * *
Всех попросили рассесться по местам, вперед вышел федеральный судья в черной мантии и объявил:
— Прошу всех встать. Приложите правую руку к груди против сердца и повторяйте за мной текст присяги: «Я присягаю на верность флагу Соединенных Штатов Америки и республике, которую он представляет, единой нации под Богом, неделимой, со свободой и справедливостью для всех».
Все повторяли каждое слово. Присяга закончилась, судья улыбнулся:
— Поздравляю новых граждан Соединенных Штатов Америки!
Заиграла знакомая музыка, и Лиля с Лешкой вместе со всеми запели песню Ирвинга Берлина:
God bless America,
My home, sweet home!
Закончилась жизнь беженцев, начиналась жизнь американцев.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.