Глава 15 В ГВИНЕЙСКОМ ЗАЛИВЕ
Глава 15
В ГВИНЕЙСКОМ ЗАЛИВЕ
На следующий день капитан «Шеера» повернул на север в обход британской военно-морской базы на острове Святой Елены. 13 января его машины смолкли, и корабль постепенно остановился. Из-за этого среди матросов поползли самые безумные слухи. Никто не представлял себе, сколько должен был длиться поход «Шеера», но упорно ходила молва, и в нее охотно верили, что к концу марта, если все пройдет удачно — а с какой стати быть каким-то неудачам? — крейсер вернется домой. Правда это или нет, факт оставался фактом: «Шеер» пробыл в открытом море уже восемьдесят три дня, ровно столько же, сколько его собрат «Граф Шпее», прежде чем встретил свою участь в лице «Аякса», «Эксетера» и «Ахилла». Но может быть, «Шееру» повезет больше, чем «Графу Шпее», во всяком случае, до сих пор судьба была к нему более чем благосклонна.
Но почему Кранке приказал остановить машины? Для чего им торчать в этом месте? Что им там делать? Помимо обычных вахт команде не дали никаких особенных заданий, и она слегка забеспокоилась. Женатые матросы стали чаще и дольше глядеть на снимки жен и детей, даже холостяки достали фотографии возлюбленных. Плохо, когда на корабле вдали от дома нечего делать. От безделья страдает боевой дух. Одни замкнулись в себе и молчали. Другие раздражались по пустякам. А третьи буквально нарывались на ссору. Какого черта они здесь попусту торчат?
Невысказанное недовольство не было тайной для Кранке, который отлично понимал, что и зачем он делает. Чтобы снять напряжение, он велел поместить в новый выпуск корабельной газеты статью, в которой объяснялось, что «Шеер» должен со дня на день войти в новую зону операций, для чего было необходимо дождаться подходящих условий видимости в ночное время. В те дни луна сияла так ярко, что при ее свете можно было легко читать газету, и с точки зрения «Шеера» такие условия видимости не могли считаться благоприятными.
Статью передавали из рук в руки, и она возымела желаемый эффект. Теперь моряки поняли, почему их корабль неспешно покачивается на океанских волнах и никуда не движется, и это понимание успокоило их растревоженные чувства. Они снова нашли в себе силы смотреть вниз через поручни палубы и находить синее море прекрасным, а одиночество вполне переносимым. В том же номере газеты им напомнили, что есть на свете три вещи, которые никогда не наскучат: плывущие облака, горящий огонь и текущая вода. На «Шеере» экипаж имел возможность наблюдать по крайней мере два из этих трех пунктов.
Терпение — вот одна из главных добродетелей, необходимых капитану рейдера и его экипажу. Сам Кранке обладал им в полной мере и должен был приложить все усилия, чтобы терпение не потеряла его команда, ибо, если это случится, пострадает боевой дух. Удержать боевой дух на самом высоком уровне — одна из наиважнейших задач капитана вдобавок ко всем остальным, которые ему приходилось решать, будучи командиром боевого корабля, в одиночку ведущего игру с врагом.
Пока он ни с кем не поделился своим намерением открыть действия на морских коммуникациях противника в Гвинейском заливе. Но эта оперативная зона находилась сравнительно близко к базе на острове Святой Елены, поэтому, чтобы свести риск к минимуму, ему нужны были темные ночи. В районе шло довольно активное британское и союзное судоходство, значит, существовала вероятность того, что его тщательно охраняют. С другой стороны, именно в силу того, что это была оживленная зона недалеко от острова Святой Елены, появление немецкого надводного рейдера, возможно, окажется для противника полной неожиданностью. Наверняка этого никто не знал, но вполне могло случиться так, что на британском судне «Шеер» по ошибке примут за британский военный корабль и не станут отправлять сигналы бедствия, в таком случае нападение будет абсолютно внезапным.
Снова Кранке вел партию в шахматы. Ему приходилось думать о ходах и ответных ходах, маневрах и контрманеврах, особенно о контрманеврах, поскольку служба радиоперехвата установила присутствие на острове Святой Елены британского авианосца «Гермес», также были основания предполагать, что там находятся и другие мощные корабли. Кроме видимости в ночное время, у Кранке была и еще одна причина для промедления. Он не мог позволить себе просто надеяться на то, что британцы примут «Шеер» за свой корабль; Кранке намеревался увеличить шансы «Шеера», замаскировав его под корабль Королевского флота. К 14 января «Шеер» окрасился в маскировочные цвета в духе импрессионизма, которые довольно эффективно закамуфлировали его наружность.
Хотя все знали, что «Шеер» начинает новую операцию, никто не желал отказываться от надежды на то, что он вскоре будет дома, самое позднее в марте; и матросы оживленно обсуждали, в каком порту он, скорее всего, станет: в Киле? Шликтане?
— В Мюнхене, — отрезал матрос Франц Штюр.
Приятели уставились на него, как на сумасшедшего. В Мюнхене, со всех сторон окруженном сушей?
— Да ладно, — сказал он, — не глядите так на меня. Серьезно вам говорю, быть нам в Мюнхене. В таком виде нам в самый раз выставляться в Мюнхенском музее декадентского искусства.
Друзья с облегчением рассмеялись, наградив его за шутку. Может быть, именно он придумал повесить на двери камбуза импровизированную продовольственную карточку на имя чьей-то супруги. Это была карточка на яйца. «Обычная норма: одно яйцо. Праздничная норма: два яйца. Благослови нас Бог!»
Вечером снова заработало машинное отделение, дизели «Шеера» взревели. В районе острова Вознесения крейсер взял северо-восточный курс и направился в Гвинейский залив. 17 января он находился на главной морской трассе, ведущей из Кейптауна. Пришла пора «арадо» снова подняться в воздух, и Пич провел утро и день в полете над океанскими просторами, ничего не обнаружив. Может быть, суда противника выбрали другой путь? Может быть, британские капитаны в целях безопасности предпочитают держаться африканского побережья? На следующий день, 18 января, спустя ровно месяц с тех пор, как «Шеер» одержал свою последнюю победу — хотя и очень приятную, а именно победу над «Дюкезой», — самолет сломался и на какое-то время вышел из строя.
— Если нашему кораблю действительно везет, — заметил начальник связи, показывая на наручные часы, — и если военно-морская история повторяется, тогда скоро обязательно должен появиться какой-нибудь британский корабль.
Было 10.15. Примерно через четверть часа, то есть в то время, когда «Дюкеза» попалась в сети «Шеера», впередсмотрящий доложил о клубе дыма, замеченном над горизонтом на 350°. Корабль рывком перешел на большой ход, и офицеры чуть ли не с благоговейным ужасом уставились на своего коллегу, проявившего пророческий дар. «Шеер» осторожно приблизился к источнику дыма, который оказался танкером, с верхнего фор-марса он был четко виден в бинокли. Тогда «Шеер» отошел назад и параллельным курсом направился вслед ничего не подозревавшему кораблю, держась вне поля его зрения.
Но Кранке пока не знал, британский ли это танкер или нейтральный. К счастью, к тому времени Пич и его авиамеханики сумели починить «арадо», и он отправился в полет, чтобы выяснить принадлежность судна. Чуть позже «арадо» вернулся, покачивая крыльями. Танкер оказался британским.
— Я совершенно уверен, что это британцы, — заявил Пич, докладывая на мостике после посадки. — Низкая осадка, вместимость, вероятно, около десяти тысяч тонн.
Кранке решил атаковать в темноте, как в случае с «Трайбзменом», то есть команда смогла спокойно поужинать. В 19.00 зазвучал сигнал тревоги, и матросы заняли боевые посты. Потом последовали распоряжения, которые успели стать рутинными: определить дальность, направление, скорость. Абордажной команде приготовиться. Команда стояла наготове в своих рабочих комбинезонах и спасательных жилетах, на поясах висели пистолеты и ручные гранаты. Рядом лежали подрывные заряды и матросские рюкзаки.
Ночь стояла безлунная, но кромешной тьмы не было. Светили звезды, и привыкшие к темноте глаза кое-что различали во мраке. «Шеер» взял право руля, чтобы подойти к незнакомцу с правого борта. Идя параллельным курсом, крейсер приблизился к танкеру на расстояние не более нескольких сотен метров, внезапно загорелись прожекторы, осветив судно, низко сидящее в воде, как и сообщал Пич. За приказом остановиться тут же для убедительности последовали предупредительные выстрелы из 10,5-сантиметровых зенитных пушек поверх носа танкера.
В свои морские бинокли офицеры «Шеера» разглядели, что неожиданное столкновение вызвало на борту танкера замешательство, граничащее с паникой. Одни бросились по типичному для танкеров узкому проходу, соединяющему мостик с кормой, другие торопливо карабкались вверх и вниз по лестницам, а некоторые стояли неподвижно в зловещем свете прожекторов, будто окаменевшие, прикрывая глаза руками и пытаясь рассмотреть нападающего.
Танкер остановился сразу же, без обмена вопросами. «Еще один здравомыслящий человек», — удовлетворенно подумал Кранке. Кроме того, радисты танкера не выходили в эфир. Кранке отправил на судно абордажную команду. Как только катер коснулся воды, его мотор взревел и команда двинулась к танкеру.
По дороге им встретилась шлюпка с матросами с танкера.
— Что это за корабль? — прокричал Энгельс по-английски, но не получил ответа. — Что это за корабль? — снова крикнул он. — Сколько людей на борту?
Но ответа так и не было.
— Вы что, глухонемые? — раздраженно спросил он. — Раскройте рты. Кто вы такие?
Один матрос привстал в шлюпке и крикнул по-немецки:
— Мы норвежцы…
Он не успел прибавить ничего другого, потому что кто-то подсек ему ноги. Луч прожектора выхватил из темноты шлюпку и молчащих матросов.
— Предупреждаю вас! — крикнул Энгельс, потрясая пистолетом. — Никаких фокусов. Гребите к крейсеру, или…
Человек в шлюпке, видимо офицер, сделал знак матросам выполнять распоряжение, и шлюпка двинулась к «Шееру». «Какого черта надо было строить из себя невесть что? — думал Энгельс, пока катер продолжал путь. — Интересно, почему того малого, который говорил по-немецки, так быстро посадили на место? Коллаборационист?» Но катер уже подошел к самому борту танкера, и лейтенанта уже занимали другие вопросы.
Танкер оказался современным кораблем, который заботливо приводили в порядок и недавно покрасили. Назывался он «Сандефьорд». По всей очевидности, это действительно было норвежское судно. Но Норвегия относилась к оккупированным территориям, и норвежские корабли не бороздили океанов земного шара по распоряжению прогерманского правительства Квислинга.[10] Все норвежские корабли, которые выходили в открытое море, работали только на Британию. Иными словами, танкер «Сандефьорд» с полным правом можно было приравнять к британскому судну. Капитан «Сандефьорда», по мнению Энгельса, мало походил на норвежского капитана, но он заявил, что является гражданином Норвегии, и, так как никто из немцев не говорил на его языке, а он не говорил по-немецки — или делал вид, что не говорит, — из него нелегко было вытянуть хоть что-нибудь.
На все вопросы относительно груза, пункта отправления и назначения он отвечал уклончиво или вовсе не отвечал. Практически единственное, что смогли выяснить из его скупо брошенных сквозь зубы фраз, это то, что он соблюдает нейтралитет, и такой ответ он находил достаточным для всех вопросов. При обыске капитанской каюты и письменного стола обнаружились корабельные документы и еще парочка интересных бумаг.
— Вашим следующим портом захода должен был стать Фритаун? — спросил Энгельс. — И ваш груз предназначался для Англии?
Капитан промолчал.
— По-моему, молчание — знак согласия. А это что такое? — Энгельс сунул под нос капитану копию радиограммы из министерства судоходства правительства Норвегии в изгнании. — Насколько я вижу, здесь говорится, что отныне все норвежские корабли должны подчиняться приказам эмигрировавшего в Лондон норвежского правительства, которое получает полную поддержку кабинета Великобритании.
Норвежец по-прежнему молчал.
— Будьте добры, капитан, приведите свои дела в порядок. Даю вам полчаса.
Тогда норвежец заговорил на английском языке, который Энгельс понимал:
— Значит, я потеряю свой корабль?
Наконец проняло и его, и в зареве прожекторов Энгельс увидел, что в глазах норвежца застыли слезы.
— Очень жаль, капитан, — сказал он. — Идет война, и мы с вами ничего не можем поделать. По крайней мере, с нами вы быстрее доберетесь домой, чем через Англию. Во всем ищите хорошее. — Он дружески похлопал норвежского капитана по плечу и отправился по своим делам.
Под охраной немецкого моряка норвежец собрал кое-какие личные вещи, чтобы забрать их с собой. Со стола он взял бутылку джина, небольшую бутылку «Ангостуры» и пару стаканов.
— Выпьете? — сказал он.
Матрос покачал головой.
— Никто не увидит.
— Долг есть долг, а выпивка есть выпивка. Их смешивать нельзя.
— Как хотите. — Норвежский капитан плеснул в стакан «Ангостуры» и налил добрую порцию джина. — Я больше никому не должен, — сказал он. — Мой корабль теперь ваш. — С этими словами он выпил, палил себе еще стакан и снова выпил. А третий стакан он сопроводил такими словами: — Ну, если уж не вышло по-другому, выпьем за возвращение домой.
К пятому стакану у него перестали дрожать руки.
В этот момент Энгельс просунул голову в дверь каюты.
— Вас, наверно, обрадует известие о том, что мы не собираемся топить ваш корабль, — сказал он. — Я подозревал, но не знал точно.
Осмотр показал, что норвежский корабль находится в отличном состоянии и запасов горючего должно хватить на дорогу до порта в Германии или на контролируемой немцами территории. И если «Сандефьорд» прибудет в немецкий порт, то 13 000 тонн неочищенной нефти в его бункерах пригодятся Германии. Если же по дороге его попытаются захватить британцы, то призовая команда затопит танкер и высадится в шлюпки. Вдобавок оказалось, что на «Сандефьорде» практически пуст носовой трюм, в котором можно разместить некоторое количество пленных, все еще находившихся на «Шеере» и «Нордмарке», и доставить их в Германию. Прежде всего Кранке не терпелось снять с себя стеснявшую его обязанность присматривать за дамами с «Порт Хобарта».
Члены абордажной команды явились на борт с полным снаряжением на тот случай, если понадобится оставить их на захваченном судне, поэтому абордажная команда легко превратилась в призовую и взяла управление танкером на себя, получив приказ идти к секретному месту встречи «Андалусия».
В 22.30, решив все эти разнообразные вопросы, «Шеер» снова отправился на поиски.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.