КАЛЬВИН ЖАН (ИОГАНН)
КАЛЬВИН ЖАН (ИОГАНН)
(род. в 1509 г. – ум. в 1564 г.)
Деятель Реформации, основоположник кальвинизма. С 1541 г. фактический диктатор Женевы, ставшей центром Реформации. Отличался крайней религиозной нетерпимостью.
Движение Реформации, начавшееся во втором десятилетии XVI в., сильно поколебало власть римских пап. Их тирании пришел конец. Однако сами реформаторы выдвинули из своей среды фигуры не менее деспотичные, ни в чем не уступавшие обладателям престола Св. Петра или инквизиторам. Среди них особо выделяется основатель самого массового из протестантских религиозных течений – Жан Кальвин, о котором Вольтер писал: «Кальвин открыл двери монастырей не для того, чтобы выгнать оттуда монахов, а для того, чтобы вогнать туда весь мир».
Он родился 10 июня 1509 г. в Нойоне, в Пикардии. Его отец, Жерар Кавин[24] был епископским секретарем, фискальным прокурором и синдиком соборного капитула, то есть занимал достаточно высокое положение в местном обществе. Однако семье из-за большого количества детей (кроме Жана, в ней росли еще трое сыновей и две дочери) приходилось жить очень экономно.
Жерар Кавин был человеком суровым и деспотичным. В то же время он отличался большой практичностью и поддерживал стремление сына к образованию. В 14 лет мальчика отправили на учебу сначала в Бурж, а затем в Орлеан и Париж. Кроме того, отец приобрел для Жана пребенду – должность католического священника, которая сулила ее обладателю постоянный ежегодный доход.
Домашние порядки, видимо, наложили на характер Жана неизгладимый отпечаток. Он был чрезвычайно прилежен, умел превосходно излагать выученное, но отличался угрюмым нравом, замкнутостью, обидчивостью и раздражительностью. Кальвин подмечал малейшие провинности товарищей и постоянно обрушивал на них град обвинений даже по ничтожным поводам. Недаром они прозвали его «Аккузативусом», то есть «винительным падежом».
Судя по всему, Кальвин не любил даже отца. Когда в 1531 г. Жерар умер, наследник не поехал на похороны. Его будущее было обеспечено, так как все имущество и сбережения были завещаны ему. Теперь можно было распоряжаться судьбой по своему усмотрению.
Кальвин решил оставить юриспруденцию и заняться античной литературой. Но вскоре увлечение античностью перестало занимать молодого честолюбца. Куда интереснее были проблемы религиозные, занимавшие в то время многие умы. Нужен был только случай, чтобы прославиться.
В октябре 1533 г. ректор Парижского университета Н. Коп готовился к диспуту по теме «Об оправдании верой». Кальвин предложил ему свои услуги. Коп воспользовался этим предложением. Речь ректора взволновала множество слушателей, но очень не понравилась университетским теологам. Уж слишком многие тезисы в ней напоминали проповеди Лютера. Бедному Копу пришлось скрываться в Базеле, а главный виновник скандала Кальвин, когда к нему пришли с обыском, выпрыгнул из окна и, переодевшись в крестьянское платье, тоже покинул страну. Под именем д’Эспевилля он отправился в Южную Францию и несколько лет переезжал из города в город, посещая библиотеки и общаясь с учеными. В Париж Кальвин вернулся только тогда, когда страсти по поводу выступления Копа утихли.
Честолюбивые мечты не оставляли молодого теолога. Он понимал, что выдвинуться сможет только на ниве протестантизма, который постепенно становился знаменем эпохи. И Кальвин начал разрабатывать собственное учение, уклоняясь от рискованных публичных выступлений и опасных речей. Своими соображениями он делился лишь с немногими людьми, к которым испытывал полное доверие.
Такая осторожность была очень своевременна. Во Франции усилились гонения против всех противников католической церкви. Многие протестанты покинули страну. Кальвин, жаждавший публичных выступлений и славы, решил последовать их примеру и отправиться в земли, где сторонники Реформации были в безопасности. Он перебрался в Страсбург, а затем в Базель.
Здесь был закончен и напечатан главный труд Кальвина, начатый еще в Париже. Книга носила название «Наставление в христианской вере». Со временем она несколько раз подвергалась переработке и в конце концов стала суммой всего догматического и церковного учения Кальвина и по сей день считается самым выдающимся трудом реформистского толка.
Идеолог Реформации выдвинул тезис о божественном предопределении. Он учил, что судьба каждого человека предопределена Богом к спасению или погибели, к успеху или прозябанию. Выражением Божьего благоволения является удачливость в делах, поэтому разбогатевшие граждане являются Божьими избранниками. Но воли Бога не знает никто. Поэтому, если бедняк будет неустанно трудиться, он может разбогатеть. Если же этого не случится, за покорность и усердие он все же будет вознагражден в загробной жизни. Церковный реформатор спорил с самим Христом. Кальвина ничуть не смущало то, что его идеи шли вразрез с евангельской проповедью, утверждавшей, что «легче верблюду[25] пройти в игольное ушко, чем богачу попасть в рай». Священной обязанностью каждого становились стяжательство, накопительство, а для простого люда – повиновение хозяевам, строжайшее соблюдение суровой протестантской морали, слепое повиновение руководителям новой церкви. Недаром учение Кальвина пришлось по душе нарождавшейся буржуазии, нашедшей в нем оправдание своим стремлениям к власти и захвату имущества церкви и аристократии.
Протестанты превозносили автора до небес. А сторонники католицизма называли его труд «Кораном и Талмудом ереси». Чтобы избежать преследований, осторожный Кальвин в 1536 г. из Базеля перебрался в Феррару и некоторое время жил там под покровительством герцогини Ренэ Феррарской – молодой, красивой и очень образованной. Дружбу с ней реформатор сохранил до конца жизни.
Вынужденный из-за происков инквизиции покинуть Феррару, Кальвин проездом оказался в Женеве и задержался там. В этом городе он нашел благодатную почву для своих проповедей. Известные по всей Европе зажиточные женевские суконщики, меховщики, башмачники горячо поддержали новые идеи. Городской магистрат принял созданный Кальвином проект церковного устройства.
Постепенно город начал менять свой внешний облик. Исчезло пышное церковное убранство, в чисто вымытых храмах поселилась скука. Горожане в черных и коричневых одеждах слушали длинные и скучные проповеди пасторов – так стали называть священников новой церкви. Были запрещены все народные и даже церковные праздники, не тронутые другими реформаторскими церквами, – Рождество, Обрезание, Благовещение и Вознесение. Для отдыха народу оставили только воскресенья, но и эти дни все горожане обязаны были проводить в церкви. Дома женевцев время от времени подвергались обыскам, и горе той семье, где находили кружевной воротничок, вышитый чепчик, украшение или, не дай бог, книгу. Ослушников подвергали штрафам, публичным наказаниям, тюремному заключению, а то и вовсе изгоняли из города. После девяти часов вечера никто не имел права появляться на улице без специального разрешения городских властей. Все должны были ложиться спать, чтобы с раннего утра заняться работой.
В Европе Женева приобрела репутацию «святого города», а Кальвина стали называть «женевским папой». Однако в самом городе его дела обстояли совсем не так благополучно. Постепенно стала усиливаться оппозиция, которая к 1538 г. получила большинство в органах городского управления. Сторонники Кальвина были удалены из магистрата, а сам богослов изгнан из города. Реформатор направился в уже знакомый ему Страсбург, где принял гражданство, записавшись в цех портных. Вскоре он возглавил общину французских эмигрантов и ввел там строгую нравственную дисциплину.
Если бы Кальвин был просто ученым богословом, пусть даже очень известным, пожалуй, его карьера на этом бы закончилась. Но кроме богословского таланта, он, несомненно, обладал и качествами крупного политического деятеля. Находясь в изгнании, он начал активно участвовать в многочисленных религиозных собраниях, конференциях и сеймах – во Франкфурте, Гагенау, Вормсе, Регенсбурге – и своей крайней неуступчивостью в отношении католиков создавал себе репутацию непримиримого борца с католицизмом.
В Страсбурге Кальвин решил обзавестись семьей и попросил друзей найти ему невесту. Вскоре выяснилось, что жених очень разборчив. Он отверг ряд кандидатур, считая девушек слишком увлеченными светскими утехами. Наконец Жан остановил выбор на Иделетте Штордер, бедной вдове с тремя детьми. Свадьба состоялась в сентябре 1540 г., и супруги зажили в полном согласии. Иделетта была тихой, скромной женщиной и боготворила своего ученого мужа. Его же, по-видимому, вполне удовлетворяло такое поклонение. Немаловажны были и те удобства, которые обеспечивала жена в полном соответствии с представлениями Кальвина о месте женщины в обществе. Но так продолжалось всего девять лет. Иделетта быстро угасла, возможно, потому, что не была счастлива. По свидетельству автора десятитомного труда «Женщины и короли» Ги Бретона, злые языки утверждали, что «великий реформатор предпочитал мальчиков». Этому, однако, противоречит тот факт, что у супругов было несколько собственных детей, умиравших через несколько месяцев после рождения.
Живя в Страсбурге, Кальвин не упускал из поля зрения Женеву, поддерживая постоянные связи со своими сторонниками. К осени 1540 г. они вновь одержали верх в магистрате и направили своему кумиру письмо с предложением вернуться. Кальвин принял предложение и в сентябре вместе с семьей прибыл в Женеву. В честь этого события женевцы преподнесли богослову сюртук стоимостью 8 талеров.
Через некоторое время в городе по требованию Кальвина была создана консистория – нечто среднее между трибуналом инквизиции и светским судом, – состоявшая из 12 старейшин и 8 пасторов. Они, пользуясь огромной властью, разбирали проступки граждан перед верой, постоянно совершали обходы по домам, знали все о частной жизни сограждан, выносили приговоры.
Кальвин же превратился в настоящего диктатора. Он знал все обо всех в городе, держал в руках все нити городского управления, назначал и смещал пасторов, также, как и ректоров вновь образованного коллежа, вел дипломатическую переписку, редактировал по своему усмотрению политическое, судебное и полицейское законодательство Женевы, писал различные инструкции, даже для пожарных и ночных сторожей.
На месте прежде веселого жизнерадостного города возникло теократическое государство, где граждане имели только два права – молиться и работать. Ослушникам грозила смертная казнь – даже за супружескую измену или пощечину, данную младшим старшему. Во время допросов широко практиковались пытки. Детей заставляли свидетельствовать против родителей. В городе действовала целая армия шпионов и доносчиков. Примечательно, что Кальвин, очень довольный результатами своего труда, и сам не гнушался доносить на сограждан в консисторию. Тюремному заключению подвергались извозчики, обругавшие собственную лошадь. Известен случай, когда в тюрьму попали три кожевника, осмелившиеся съесть за завтраком 3 дюжины пирожков.
Жесткие порядки в городе не могли не вызывать противодействия. К 1547 г. в Женеве появилась сильная оппозиционная партия «перринистов», стремившаяся к сокращению личного влияния Кальвина. Пасторов стали публично оскорблять на улицах, демонстративно нарушались всякие запреты. Доклады и жалобы самого Кальвина часто оставляли без последствий. В 1553 г. перринисты получили перевес в органах городского управления, и возможно, «женевскому папе» пришлось бы туго, но тут помог случай.
В Женеву прибыл испанский философ, богослов и ученый Мигель Сервет, которому человечество обязано открытием системы кровообращения. Как-то он выпустил в свет богословский труд, опровергавший основные положения кальвинизма. По доносу «женевского папы» ему пришлось бежать из Франции в Италию. По дороге он решил навестить Женеву, чтобы послушать своего оппонента. Сервет не предполагал, как далеко может зайти Кальвин в своей ненависти. Задолго до этих событий тот заявил, показывая на портрет испанца: «Если этот человек когда-либо появится в Женеве, он отсюда живым не уйдет». Кроме того, Кальвин решил использовать прибытие Сервета в политических целях и объявил, что ученый прибыл в город, чтобы возмущать народ против священной частной собственности. Сервет был схвачен, и, несмотря на протесты из реформистского лагеря Европы, обвинявшего Кальвина в непозволительной жестокости, ученого сожгли. Он стал первым в ряду многочисленных жертв протестантов, которые со временем научились сжигать инакомыслящих с таким же рвением, как и католики. Стоит заметить, что на счету самого Кальвина числится 50 жертв, сожженных в течение четырех последних лет его правления.
Эти события, как и предполагал Кальвин, заставили многих оппозиционеров возвратиться под его крыло. И когда перринисты взбунтовались, то в ночной схватке потерпели поражение. Разгром оппозиции завершился крайне пристрастным политическим процессом, стоившим жизни самым непримиримым противникам «женевского папы» и изгнания оставшимся в живых.
После этого руки у Кальвина были полностью развязаны. Передав внутренние дела города приспешникам, реформатор занялся распространением своих идей за пределами Женевы. Здесь было основано множество типографий и лавок, в основную задачу которых входило распространение Библии во Франции. В 1559 г. женевский коллеж был преобразован в академию для протестантских священников, которых потом направляли в романские земли. Кальвин установил переписку с вождем французских гугенотов адмиралом Колиньи, королями Наварры, Швеции, Дании, завязал тесные сношения с Англией, Нидерландами, Германскими землями, Венгрией, Польшей. Позже его учение вместе с колонистами, бежавшими от религиозных преследований, попало в Америку и расцвело там пышным цветом. Особенно сильные позиции кальвинизм приобрел во Франции, Англии и Нидерландах.
Но жизнь отца кальвинизма уже катилась к закату. Физически слабый от природы, реформатор вконец расстроил свое здоровье чрезмерной работой. Жил он одиноко и замкнуто, не испытывая ни радости, ни любви, и умер 27 мая 1564 г. в Женеве после продолжительной и мучительной болезни.
По мнению немецкого психиатра и психолога Э. Кечмера, Кальвин был ярко выраженным типом шизотимической личности, т. е. склонной к шизофрении. Этому же ученому принадлежит и одна из самых ярких характеристик столпа Реформации: «Шизотимическое творчество незначительных людей преходяще, между тем религиозное учение Кальвина, как каменный монумент великого шизотимического ума, лишь постепенно проникло в умы людей и держалось столетия: со строгой организацией в построении, холодное, систематическое, полное нравоучений и фанатической силы убеждения, нетерпимое – чистая мысль и чистое слово – без образа, без смеха, без души, без юмора, без примирения».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.