Глава 21 Медовая ловушка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 21

Медовая ловушка

Эта полуграмотная, наивная и ветреная провинциалочка появилась в компании Стивена Уарда весной 61-го года. В апреле Иванов познакомился с ней на квартире Уарда, которая стала на время и ее местом жительства.

Сначала он считал, что у Стива появилась любовница. Кристина была не слишком рафинированной особой, но зато была чертовски хороша собой. Разве это не достаточное основание для того, чтобы Уарду впустить ее к себе в дом? Стивен после развода жил один, хотя стариком и пуританином отнюдь не являлся. Поэтому появление Кристины Килер у него в доме Иванова ничуть не удивило: дело житейское.

Скоро в домике Уарда на Уимпол Мьюз появилась вторая постоялица — такая же бесшабашная, но не менее привлекательная Мэнди Райс-Дэвис. Обе, как выяснилось, не так давно зарабатывали на жизнь, появляясь полуголыми в варьете одного из сомнительных лондонских кабачков в Сохо. Узнав об этом, Евгений Михайлович покачал головой.

— Если ты думаешь, что я сплю с этими девицами, то глубоко заблуждаешься, Юджин, — сказал Стив Иванову после того, как обе подружки, пожелав друзьям спокойной ночи, отправились на покой в соседние комнаты.

Евгений же со Стивом остались одни за карточным столиком, допивая остатки виски и рассуждая, перед тем как разойтись, на такую извечную тему, как смысл жизни.

Нет ничего милее, чем углубиться в философствование, когда ты слегка пьян и на душе у тебя хорошо и покойно. Стив был настроен именно так и долго объяснял Жене, почему ему претит семейная жизнь и супружеские обязанности, отчего он не женится больше ни за что на свете и почему он пустил к себе в дом двух бестолковых и безалаберных, но симпатичных девчонок.

— Понимаешь, я хочу, чтобы они получили от жизни то, чего добиваются: денег, любви, счастья, наконец. Я могу им в этом помочь. Познакомлю их с нужными людьми. Помогу почувствовать уверенность в собственных силах. Ну а дальше они и сами справятся. Ты не поверишь, но я испытываю к ним, особенно к Кристине, какую-то странную привязанность.

Не все было понятно тогда Иванову в характере и намерениях Уарда. Но он верил этому человеку — многое в нем было искренним. В ту пору Евгений Михайлович еще только начинал догадываться о ранимости и нестабильной психики человека богемы Стивена Уарда.

Уард не замечал, что в этой его молодой провинциалке, простой и неопытной девчонке, с которой ему легко и приятно мыслилось, было что-то магическое, притягательное и роковое. Иванов мог поклясться, что в этой женщине жил коварный хищник, ему это виделось по глазам Кристины. Уж слишком много в них было огня, страсти, силы и лукавства. И повадки мисс Килер отличались не только грацией и очарованием, но и уловками настоящего охотника.

Пройдет немного времени, и эти подспудно тлеющие огоньки дадут о себе знать. Да еще как!

Что же это была за личность — 18-летняя Кристина Килер?

Иванов в беседах со мной утверждал, что знал о ней, как ему казалось, почти все. За частыми посиделками в доме Уарда на Уимпол Мьюз и вечеринками в Спринг-коттедже в Кливдене у Жени было достаточно возможностей поговорить с Кристиной, да и Стив частенько рассказывал о ней.

И все же беру на себя смелость заметить, что ни Иванов, ни Уард не смогли узнать Кристину по-настоящему. Они знали лишь то, что им казалось нужным. Но этого было явно недостаточно. Некоторые важные черты мисс Килер они так и не разглядели. А когда эти штрихи дали о себе знать, то было уже поздно.

Может быть, именно поэтому Кристина оказалась тем самым слабым звеном, которое разрушило цепь событий и планы нашего разведчика.

Здесь я позволю себе ненадолго нарушить хронологию повествования и рассказать о своей встрече с Кристиной Килер. Я познакомился с ней через три десятилетия после описываемых событий. Она приехала в Москву на встречу с Ивановым (о чем еще пойдет рассказ впереди) и пригласила меня с семьей погостить у нее дома в Лондоне. Это совпадало с нашими семейными планами на лето, и мы приняли ее приглашение.

Так в июне 1993 года мы с женой и дочкой оказались гостями мисс Слоан. Именно так следовало ее называть: по фамилии ее второго и последнего мужа.

Кристина жила одна в собственном, правда небольшом, домике на Эджли-роуд, что на юго-западе Лондона неподалеку от Стоквелла. Жила она достаточно скромно и уединенно. Лишь иногда ее навещали сыновья — взрослые и внешне очень интересные молодые люди. Оба — в маму.

За три долгих месяца, проведенных в ее доме, мы сумели подружиться. Кристина согласилась написать предисловие к новому лондонскому изданию моей книги — «Голому шпиону». Дала согласие на участие в съемках. Тем летом мы с немецким режиссером Лутцем Беккером начинали работу над документальной лентой о «скандале века» для Второго канала телевидения ФРГ. Участие Иванова и Килер в этой картине было залогом ее успеха. Кристина, в свою очередь, познакомила меня с известными ей английскими издателями, что было весьма кстати, так как я собирался издать в Лондоне свою новую книгу «Апрель 56-го».

Вечерами мы нередко сидели вместе в ее комнате с окнами в сад и беседовали. Чаще всего разговор заходил об Иванове, Уарде и, конечно же, о ней самой.

Думаю, будет уместно привести в этой главе некоторые выдержки из рассказа Кристины о своей жизни до ее роковой встречи со Стивеном Уардом.

— Между прочим, родилась я совсем неподалеку от Кливдена, — вспоминала она, — в местечке Рэйсбери, что на дороге В-376. Отец нас бросил. И мы жили с отчимом, мамой, дедушкой и тремя сводными сестрами матери, моими ровесницами. Дед и отчим работали на железной дороге. А жили мы на берегу Темзы в железнодорожном вагончике. Денег снять нормальное жилье у нас не было. Когда мне исполнилось пять лет, я чуть было не погибла. Упала в реку и начала тонуть. Плавать тогда я еще не умела. Меня спасла соседская девчонка, годом или двумя старше, вытащив из воды.

С детства мне приходилось копаться в земле, возделывая семейный огород на небольшом участке земли рядом с нашим вагончиком. Огород давал нам овощи, так что их не нужно было покупать. Денег у родителей постоянно не хватало. Отчим часто болел. Однажды весной вода из Темзы неожиданно поднялась и затопила наш вагончик. Отец слег и попал в больницу с воспалением легких. Он и потом часто болел…

— Ну а учеба, — поинтересовался я, — ты ходила в школу?

— Конечно, какое-то время ходила. В Рэйсбери была местная школа. Лучше всего у меня получалась математика. Только на уроках мне постоянно хотелось есть. От недоедания я была тощей как скелет. Однажды школьный инспектор снял меня с занятий и отправил в детский санаторий на месяц. Там меня хорошо кормили. В четырнадцать я начала прирабатывать. Сидела с маленькими детьми, разносила почту. В пятнадцать мама отвела меня в бюро по трудоустройству. Мне стали предлагать работу. Я испробовала пять или шесть вариантов, но все они мне не понравились. Тогда родители отправили меня к дяде в Редхилл. Но он недавно женился, и его молодая жена не хотела видеть у себя дома 15-летнюю девушку.

— А как же школа? Неужели пришлось бросить учебу?

— Я была уже взрослой девушкой, — продолжала Кристина. — И должна была сама зарабатывать на жизнь. И вот однажды бюро по трудоустройству предложило мне работу фотомоделью в Лондоне. Я была в восторге. Меня согласились принять, сказав, что я очень фотогенична. Я начала зарабатывать, снимаясь в бикини для модных журналов. Все складывалось неплохо. Но я забеременела от летчика-американца с базы бомбардировщиков в Рэйсбери.

— Вы поженились?

— Нет, его отозвали в Америку до рождения ребенка. А у меня случились преждевременные роды. Малышу было всего шесть месяцев, и он прожил лишь шесть дней. Мне тогда было пятнадцать. Не знаю, как я смогла пережить все это…

— А что же родители?

— Я им ничего не сказала. Отчим наверняка избил бы меня до полусмерти…

— А как же работа моделью?

— Беременная фотомодель им была не нужна. Ну а после родов я устроилась на работу официанткой в одном греческом ресторане в Лондоне. Я ужасно уставала, но мне платили пять фунтов в неделю. Кроме того, там можно было бесплатно пообедать. Но однажды молодая красивая дама, пришедшая в наш ресторан, предложила мне работу танцовщицей в кабаре. «Ты привлекательна и хорошо двигаешься. Господин Мюррей тебя обязательно возьмет. И платит он неплохо», — сказала она. Так и случилось. Меня взяли на работу в клуб «Мюррейз». Я стала зарабатывать тридцать фунтов в неделю. Жизнь начала улыбаться мне.

— Там ты и познакомилась с Уардом?

— Да. Он пригласил меня пожить в его квартире на Уимпол Мьюз. Познакомил с друзьями…

Вот такой жизненный путь Кристины Килер предшествовал ее знакомству с Ивановым. Поворотным в их отношениях стало лето 1961 года.

В душное и знойное воскресенье 9 июля Иванов оставался по делам в Лондоне, пока ему не позвонил Стивен Уард.

— Приезжай немедленно ко мне в Спринг-коттедж, — командным голосом заявил он. — Здесь творится нечто невообразимое.

Иванов тут же выехал в Кливден.

А вот что произошло там накануне.

В субботу вечером гостившая в Спринг-коттедже у Уарда Кристина Килер захотела искупаться в открытом бассейне рядом с особняком лорда Астора. Купального костюма она с собой не захватила, поэтому решила окунуться в воду голой. Вылезая затем из бассейна, она во всей своей первозданной красоте попалась на глаза гостям дома, оказавшимся неподалеку. Среди них был и Джон Профьюмо. Военный министр сразу же оценил прелести мисс Килер и, что называется, положил на нее глаз. Уард, как опытный ловелас, сразу ухватил это. И вызвал в Кливден Иванова, полагая, что Женю складывающаяся ситуация не может не заинтересовать.

А ситуация развивалась по нарастающей. Весь следующий день Профьюмо, как завороженный, несмотря на присутствие жены, красавицы-кинозвезды Валери Хобсон, глядел на Кристину. Резвился с ней в бассейне, словно мальчик, не сводил глаз с ее стройного тела, то и дело поглаживал ей руки. Словом, заигрывал с юной гостьей напропалую. Даже усадил ее себе на плечи в бассейне, сражаясь с другой парой, кто кого столкнет в воду.

Иванов был тут как тут. Правда, его в тот день больше интересовал другой гость лорда Астора — президент Пакистана фельдмаршал Аюб Хан. Он гостил в Кливдене по пути в Вашингтон, где собирался обсуждать с президентом США события в Берлине, не обещавшие покоя дипломатам ни на Западе, ни на Востоке. Уже через четыре месяца Берлинский кризис поставит армии США и СССР друг против друга. А пока политики пытались, хоть и тщетно, сбавить обороты над Германией. Беседа у бассейна с Аюб Ханом была главной целью Иванова. Он старался выяснить, как оценивает пакистанский лидер события в центре Европы.

Для советского разведчика германские дела были одним из приоритетных вопросов. Поэтому все воскресенье он провел в попытках разговорить и других высокопоставленных гостей семьи Асторов, стремясь получить новую и интересовавшую Москву информацию о позиции Запада по германскому вопросу.

Когда ближе к вечеру Иванов собирался уже уезжать, Стив попросил его подвезти в Лондон Кристину.

— Увези ее поскорее с глаз долой, — шепнул он ему на ухо, — не то министр затащит эту девчонку в постель прямо у меня в коттедже. Не дай бог, Валери что-нибудь сделает. Тогда от упреков в мой адрес не спастись — ведь именно я имел удовольствие привезти Кристину на выходные в Кливден. Джек (так в близком кругу именовали Джона Профьюмо) совсем потерял голову. Эта девчонка вьет из него веревки.

Такой поворот дела Иванов не мог пропустить. Каково! Военный министр на крючке у девчонки! А что, если воспользоваться этим? Воображение разведчика тут же начало рисовать всевозможные сценарии дальнейшего развития событий.

Ну а пока Иванов охотно согласился подвезти Кристину домой в Лондон. Предложение Стива было для него более чем кстати. Ведь эта девушка в одночасье стала потенциальным игроком в новой и многообещающей игре.

«Хамбер» с двумя пассажирами выехал за пределы кливденского имения Асторов и взял курс на Лондон. Кристина пребывала в отличном настроении. Она явно была довольна своим успехом у лорда Астора и Джека Профьюмо. Женское чутье этой юной обольстительницы безошибочно подсказывало ей, что оба джентльмена, несомненно, оказались во власти ее чар. При этом, как показалось Иванову, она была не прочь закрепить свой успех, соблазнив также и его. Впрочем, это только облегчало его задачу. Попутчики болтали о какой-то ерунде, наслаждались красотой опускавшегося вечера и долгожданной прохладой.

Вскоре намерения Кристины стали подкрепляться конкретными действиями. Ее рука сначала слегка, как бы случайно, коснулась его пальцев. Затем она начала потихоньку поглаживать ладонью ладонь, потом всю руку, потом плечо и шею. Иванов делал вид, что не замечает.

Когда он остановил машину у дома на Уимпол Мьюз, Кристина сказала:

— Если хочешь, пойдем наверх, я сделаю нам чаю.

Иванов предложил выпить чего-нибудь покрепче, но обнаружил, что в машине спиртного совсем не осталось. Все захваченные им в дорогу припасы были израсходованы в Кливдене. Пришлось ехать в ближайший бар за бутылкой.

Что произошло дальше, все эти годы было жгучей тайной, как будто без ответа на вопрос, переспал Иванов или нет с Кристиной Килер, нельзя было выяснить причинно-следственные связи дела Профьюмо.

Иванов признался:

— Да, был грех.

Он ушел заполночь, когда Кристина уже спала. Казалось, что у него появился новый союзник. Партнерство с Кристиной обещало многое. Иванов рассчитывал, что Килер станет его помощницей. И не без оснований.

Уже на следующей неделе ей удалось соблазнить Профьюмо, о чем Иванов был сразу же поставлен в известность. Более того, министр обороны вступил с ней в романтическую переписку. Письма Джека через Уарда попали к Иванову.

Вот текст одного из них:

«Дорогая, пишу тебе в спешке. Твой телефон не отвечает. Увы, случилось непредвиденное, и завтра я не смогу к тебе приехать… Черт бы побрал все эти дела! Береги себя и не исчезай. С любовью. Твой Д.»

Во время свиданий на Уимпол Мьюз, 17 с помощью доктора Уарда были сделаны фотографии министра с Килер. Магнитофонные записи в спальне дополнили эту коллекцию. Компромат на министра-любовника рос не по дням, а по часам. Но на открытое сотрудничество с Килер Иванов все же не решался. Основным его помощником оставался Стивен Уард. Это он информировал нашего разведчика о свиданиях министра с Кристиной Килер и поставлял ему компрометирующие Профьюмо материалы.

— А ведь все могло сложиться иначе, — заявила Килер три десятка лет спустя Иванову в Москве. — Я хотела и могла помочь тебе в твоей работе. Я даже несколько раз приходила в посольство, но не решалась войти. Меня пугал Стив. Я думала, что он будет против. И боялась…

Тем не менее, уже сам факт связи Иванова с Кристиной, ставшей любовницей Джека Профьюмо, был отличным козырем для советской разведки в возможной дальнейшей игре с военным министром Великобритании.

Секс — и это нельзя не признать — всегда был и, видимо, останется важнейшим инструментом шпионажа. Альянс между плотскими желаниями и уловками интеллекта всегда играл заметную роль в истории. Общеизвестна сакраментальная задача секс-шпионажа — склонить любовника к выдаче секретов или к сотрудничеству в их получении.

У англичан были свои мастера в этом деле. Небезызвестный сэр Фрэнсис Уолсингем, служивший при дворе королевы Елизаветы I четыре столетия тому назад, создал целую сеть секс-шпионов по всему континенту. Это были завербованные им студенты ведущих европейских вузов. Они должны были соблазнять жен высших государственных чиновников и выведывать у них государственные секреты. Сэр Фрэнсис немало в этом деле преуспел.

Суперзвездой российского секс-шпионажа была несравненная Дарья Христофоровна Ливен, легендарная разведчица русского царя Александра I. Она соблазнила трех лидеров трех европейских держав — англичанина Джеймса Каннинга, австрийца Клемента Миттернихта и француза Франсуа Гвизо. Русская Мата Хари добыла для своего отечества пуды секретнейшей информации в эпоху грозных революционных потрясений середины XIX века.

Так или иначе, и в далеком прошлом, и в беспокойном настоящем секс и шпионаж неизбежно дополняют друг друга. Конечно, ГРУ использовало этот метод не столь уж часто и не так успешно, как, скажем, КГБ. Лубянка здесь была чемпионом. Достаточно вспомнить хотя бы два дела. Английского военного дипломата и гомосексуалиста Джона Вассала, завербованного в Москве и проработавшего семь лет, с 1955 по 1962 год, на советскую разведку. Или нашумевшее дело американских морских пехотинцев, охранявших посольство США в Москве в середине 80-х, но пропускавших в него своих многочисленных русских подруг, служивших не только и не столько удовлетворению их плотских желаний, сколько исполнению приказов своего начальства из КГБ.

И в том и другом скандальном случае советская разведка продемонстрировала своим коллегам из западных спецслужб чудеса изобретательности. Ведь для обработки того же Джона Вассала Лубянка мобилизовала весь цвет московских гомосексуалистов середины 50-х, дабы собрать необходимый документированный компромат на незадачливого английского клерка и склонить его к работе на советскую разведку. В итоге британское Адмиралтейство, куда пришел работать после командировки в Москву господин Вассал, стало работать не столько на благо флота Ее Величества, сколько в интересах кремлевского руководства.

Хваленые американские морские пехотинцы также не выказали особой стойкости перед половыми соблазнами. Вот только их новоиспеченные подруги оказались хоть и чертовски привлекательными, но вполне заурядными жрицами любви в погонах сотрудниц госбезопасности. Бритоголовые молодцы не только растаяли в их объятьях, но и, напрочь забыв о службе, взялись пропускать в здание американского посольства, да еще и в его секретные помещения, любознательных девчат из КГБ.

Как утверждают китайцы: «В слишком чистых озерах рыба не водится». Иванов собрал свой улов в мутном водовороте жизни лондонского высшего света. Его амурный эксперимент с наживкой в лице обворожительной мисс Килер принес впоследствии весьма ощутимые результаты. Из-за скандала с Профьюмо не удовлетворявшее Москву консервативное правительство Гарольда Макмиллана вынуждено было уйти в отставку, уступив место у государственного руля лейбористам.

С ними Кремль рассчитывал поладить быстрее. Он давно делал ставку на Гарольда Вильсона, готовившегося стать лидером лейбористов.

Когда накануне поездки в Англию Евгений Михайлович Иванов просматривал в спецхране Главного разведывательного управления Генштаба досье на членов кабинета Гарольда Макмиллана, он, естественно, не мог пройти мимо персоны Джона Профьюмо, служившего в составе английского правительства, правда, в разные годы, и министром иностранных дел, и военным министром. Это были два ключевых поста в кабинете. И прогнозы специалистов сулили господину Профьюмо блестящее будущее. Капитану 3-го ранга Иванову в ту пору и в голову не могло прийти, что вскоре он встанет на пути этого перспективного политика и будет даже какое-то время держать нити его судьбы в собственных руках.

Для Евгения Михайловича Иванова Джон Профьюмо тогда был лишь далекой официальной фигурой — военным министром Великобритании и тайным советником Ее Величества королевы Елизаветы II, а вовсе не Джеком, как было принято его называть в узком кругу близких и преданных друзей.

Сорокашестилетний Джон Денис Профьюмо был тогда не только министром в правительстве Макмиллана. Он носил титул пятого барона бывшего королевства Сардинии, третьего барона объединенного королевства Италии, а также, что не менее важно, был обладателем многомиллионного состояния, главным акционером крупнейшего английского страхового общества.

Семья Профьюмо получила у герольдмейстеров герб с девизом «Достоинство и труд» и титул барона от короля Сардинии в 1843 году. В то время Италия, как известно, была поделена на многочисленные княжества. Первый барон в роду Профьюмо — Антонио — служил мэром Генуи, а также президентом торгового суда этого города. Современники отмечали, что он, безусловно, был достоин этого высокого титула.

Второй барон в семье — Пьетро Профьюмо — работал секретарем премьер-министра в царствование короля Виктора Эммануэля II. В этом качестве Пьетро Профьюмо в 1851 году основал в Лондоне консульскую службу Италии.

Его сын Джузеппе Профьюмо четверть века спустя обосновался в Великобритании. Там он женился на англичанке Анне Миллс, поменял итальянское имя Джузеппе на английское Джозеф, принял англиканскую веру и, получив в 1885 году британское гражданство, стал эсквайром в местечке Эйвон Кэрроу, что неподалеку от родины Шекспира — Стратфорда-на-Эйвоне.

Сын Джозефа и Анны Альберт женился на шотландке Марте Кеннеди Уокер. 30 января 1915 года у молодых супругов родился Джон Профьюмо. Позднее в их семье появился еще один сын Филипп и две дочери — Элизабет и Мэри. Семейство Профьюмо славилось в округе прекрасными лошадьми и любовью к охоте. А также своими консервативными взглядами. Барон Альберт Профьюмо дважды — в 1906 и 1909 годах — баллотировался на парламентских выборах, но оба раза уступал в упорной борьбе.

Свое образование Джон получил в элитных колледжах Великобритании, в Хэрроу и Оксфорде. Затем отец отправил его по свету с различными миссиями. Так Профьюмо-младший побывал в Соединенных Штатах Америки, Советской России, в Китае и на Дальнем Востоке. Уже в двадцать четыре года Джон Профьюмо был выдвинут на выборах кандидатом от тори и стал самым молодым депутатом парламента от консервативной партии, депутатом страны, вступившей в войну с фашистской Германией.

8 мая 1940 года он оказался в числе 30 депутатов тори, которые проголосовали за недоверие премьер-министру Чемберлену, тем самым оставив последнего не у дел и расчистив путь для прихода к власти в стране сэра Уинстона Черчилля.

В парламент Джон Профьюмо вошел в военной форме, полгода прослужив в британской армии. Начав войну армейским лейтенантом, он находился поначалу в резервном полку, сформированном на случай высадки фашистов в Англии. Затем майора Профьюмо направили в Тунис, где он участвовал в боях и был замечен фельдмаршалом Александером. В 1943 году под его началом он уже освобождал от фашистов родину своих предков — Италию. А закончил Вторую мировую в звании армейского полковника и кавалера почетного Ордена Британской империи.

Первые послевоенные годы он провел на военно-дипломатической службе. Его произвели в чин бригадного генерала и направили работать в британскую военную миссию связи в Японию. Там он небезуспешно трудился под началом известного американского генерала Дугласа Макартура и установил весьма полезные для себя контакты со многими будущими высокопоставленными чинами из Пентагона.

В 1947 году Джон Профьюмо вернулся на родину и продолжил свою политическую карьеру в консервативной партии. Три года спустя на очередных парламентских выборах он вновь был избран в парламент. А в 1952 году получил свой первый министерский портфель в ведомстве транспорта и гражданской авиации при правительстве Черчилля.

5 января 1954 года преуспевающий политик и к тому же весьма состоятельный жених сочетался законным браком с популярной киноактрисой Валери Хобсон. Это событие только подхлестнуло его и без того стремительную карьеру. В консервативном правительстве Гарольда Макмиллана он получил сначала пост заместителя государственного секретаря по делам колоний, а некоторое время спустя должность министра иностранных дел и, наконец, портфель военного министра Великобритании.

Свое последнее в жизни правительственное назначение Джон Профьюмо принял в июле 1960 года. На английском языке его должность именовалась «Secretary of State for War», что в дословном переводе означает «государственный секретарь по вопросам войны». Это необычное название на русский язык принято переводить как «военный министр». Не понимая, что эта должность значит, кое-кто из отечественных журналистов порой именовал Джона Профьюмо министром обороны, что, естественно, абсолютно неверно.

Если исходить из формальных министерских полномочий, государственный секретарь по вопросам войны занимался исключительно делами британской армии. То есть был, по российской табели о рангах, главнокомандующим сухопутных сил. Военный министр Профьюмо возглавлял британскую армию, ее пехоту, бронетанковые силы и артиллерию.

Тем не менее пост военного министра рассматривался в британском правительстве как весьма ответственная и почетная должность. По мнению большинства политических наблюдателей того времени перед пятым бароном королевства Сардинии открывались блестящие возможности стать, в конце концов, премьер-министром в будущем кабинете тори.

Оценивая и анализируя уже десятилетия спустя, в конце ХХ столетия, планы советского военного разведчика по потенциальной вербовке Джона Профьюмо, мои английские коллеги-историки нередко спрашивали меня:

— Объясните, зачем Иванову было вербовать Профьюмо? Ведь наш военный министр по вашим меркам был всего-навсего главкомом сухопутных войск. Зачем из-за такой второстепенной фигуры было копья ломать? Профьюмо никаких сверхсекретов, волновавших тогда Москву, не знал и знать не мог.

Надо сказать, что такого рода суждения получили за годы после «скандала века» достаточно широкое распространение. В ходу они и сейчас. В основе их — один, но существенный недостаток. Недостаток информации о самом Джоне Профьюмо.

Дело в том, что он был не простой военный министр. Это был политик и военный, пользовавшийся дружбой и безграничным доверием премьер-министра Гарольда Макмиллана. И не только его одного. Ему благоволила сама королева-мать, буквально обожавшая этого потомка древнего итальянского королевского рода. Но и это не главное.

Профьюмо был одним из наиболее сведущих военных политиков Великобритании. Что касается информированности британского «главкома сухопутных войск», то об этом лучше всего свидетельствуют его заокеанские связи. После Второй мировой войны американцы вследствие нескольких крупных предательств в стане своих английских союзников (особенно после бегства в СССР первых двух агентов Кремля из знаменитой «кембриджской пятерки» Гая Берджесса и Дональда Маклина) были не слишком склонны доверять британским политикам и их спецслужбам.

Джон Профьюмо, как оказалось, стал исключением для американцев, которые продолжали его посвящать в самые сокровенные планы натовских стратегов и в нюансы своих политических проектов. За океаном в Профьюмо видели будущего премьер-министра Великобритании, твердого и непреклонного сторонника атлантического сотрудничества с Соединенными Штатами Америки.

Необходимо заметить, что корни такого отношения официального Вашингтона к военному министру Ее Величества берут свое начало в 1945 году, когда молодой новоиспеченный бригадный генерал Джон Профьюмо был направлен своим правительством в Японию в качестве главы британской миссии связи при ставке американского генерала Дугласа Макартура. Об этой командировке уже упоминалось выше. Но была в той дипломатической миссии генерала Профьюмо и малоизвестная составляющая.

Политическая элита в Великобритании в те годы была поделена на три основных сектора. Первый составляли политики-атлантисты, то есть приверженцы тесного сотрудничества с Соединенными Штатами, второй — так называемые «островитяне», то есть сторонники независимого курса, и третий сектор объединял «европеистов», идеологов общеевропейского сотрудничества. До поездки в Японию Профьюмо не знал еще, к какому из названных политических течений он примкнет. По возвращении из Токио этот выбор был сделан раз и навсегда. За два года работы с американцами Джон Профьюмо станет преданным другом не только «генерала-ястреба» Дугласа Макартура, но и Соединенных Штатов Америки в целом. Именно в те послевоенные годы между ним и его американскими друзьями будет заложен фундамент особых, весьма доверительных отношений. Иначе говоря, Профьюмо для янки станет в последующие годы своим человеком в Лондоне.

— Его постоянно приглашали для «консультаций» в Вашингтон, — вспоминал Иванов. — ГРУ отслеживало все эти поездки. Было ясно, что Профьюмо пользуется исключительным доверием американцев. Кое-кто в Генштабе с подачи наших резидентур в США даже считал его агентом влияния Вашингтона.

Формально в сферу обязанностей командующего сухопутной армии Великобритании никак не входили вопросы британских ядерных сил сдерживания, создававшихся при доминирующем участии и финансировании со стороны Соединенных Штатов. Тем не менее именно Джон Профьюмо стал, по негласному решению Вашингтона, доверенным лицом США в вопросах реализации проекта «Скайболт», а затем и программы «Поларис». Он был не только в курсе всех нюансов трудного переговорного процесса между Лондоном и Вашингтоном по этой проблеме, но и привлекался к планированию и решению так называемых технических вопросов в рамках обсуждавшихся программ реформирования британских ядерных сил сдерживания.

Профьюмо, по данным советской военной разведки, осуществлял челночную дипломатию между Вашингтоном и Лондоном в этой области. Он состоял в постоянной личной переписке с ключевыми фигурами в США, задействованными в планах реализации проектов ядерного сотрудничества.

Нэш-хаус — лондонский дом четы Профьюмо — был местом частых встреч военного министра с его заокеанскими гостями. Здесь, в своем домашнем кабинете, он работал над документами, которые направлялись исключительно для его сведения из Вашингтона. На домашний номер телефона военного министра нередко звонили его американские друзья из Пентагона, чтобы поделиться последними новостями. Эти новости, естественно, касались не столько личных дел друг друга, сколько забот государственных и военных.

Выход Иванова на такого человека, как Профьюмо, обещал советской военной разведке доступ не только к тактической, но и к важнейшей военно-стратегической информации по ключевым вопросам ядерной политики США и Великобритании.

Советский разведчик понимал это и стремился реализовать намеченные цели.

В бытность Иванова в Англии с господином военным министром он виделся всего раза три: у лорда Астора в Кливдене да в советском посольстве. Вряд ли господин Профьюмо подозревал, что какой-то военный дипломат по фамилии Иванов способен завладеть ключами от его будущей карьеры. Но невероятное случилось. На руках у советского военного разведчика оказался козырный туз. Оставалось лишь выбрать удобный момент, чтобы сыграть с военным министром решающую партию.

Все началось с их встречи в июльское воскресенье 1961 года в кливденском имении у лорда Астора. На этой встрече военный министр Профьюмо стал известен Иванову просто как Джек.

В тот жаркий июльский полдень в Кливдене Джек выиграл у Иванова заплыв, который должен был проиграть. Евгений Михайлович плавал заметно быстрее. Чтобы взять верх и понравиться Кристине, Профьюмо схитрил и нарушил правила — соревновавшиеся должны были плыть, отталкиваясь только руками, ноги не должны были работать. Но Профьюмо необходимо было выиграть, и он добился своей цели под аплодисменты и смех всех присутствовавших.

— Это будет вам хорошим уроком, кэптен! — сказал он Иванову назидательно-снисходительным тоном после заплыва. — В следующий раз будете знать, как доверять нам, англичанам.

Это был всего лишь заплыв в бассейне. Джек был удовлетворен собственной хитростью и победой над простодушным, как ему казалось, русским, который был явно не искушен в интригах и коварстве истинных британцев. Советский разведчик тогда проиграл заплыв. Но не дуэль с Профьюмо. Вспоминая о ней, Иванову нравилось анализировать «три принципиальных просчета» своего оппонента.

— Джек явно недооценил своего соперника. Нет, не меня лично, а советскую военную разведку, которую я представлял, — утверждал он. — И это была его первая ошибка.

Министр обороны имел неосторожность поддаться чувственным страстям в нарушение всех правил поведения государственного сановника. А это нарушение уже было совсем не таким невинным, как в бассейне у лорда Астора.

— Грубый просчет сделал министра заложником обстоятельств, которыми мы были готовы воспользоваться в своих интересах, — полагал Иванов. — В этом была его вторая ошибка.

По-человечески министра можно было понять. Горячая кровь итальянских предков зажгла в нем огонь желаний. Влюбленному Джеку пригрезилось, что о его романе с маленькой прелестной подружкой Стивена Уарда никто не узнает, кроме самого Стивена — что это невозможно! Со Стивом они были знакомы уже лет шесть. Их свел когда-то лорд Астор. Профьюмо доверял Уарду — за это его трудно осуждать. Он не мог знать, что Стив симпатизирует советскому офицеру и все ему выбалтывает. Но вот рассчитывать на то, что Кристина будет молчать об их романтической связи, было недопустимым просчетом с его стороны.

— Такое мог позволить себе лишь итальянский, но никак не английский барон, — утверждал советский разведчик. — И в этом была его третья ошибка.

История знала немало министров обороны, испытывавших слабость к прекрасному полу. И не только в Англии. Возьмем, к примеру, нашего соотечественника маршала Гречко. Он был поставлен во главе военного министерства своим лучшим другом Леонидом Ильичем Брежневым в 1967 году и находился на этом посту до своей смерти в течение целого десятилетия.

Андрей Анатольевич взял себе в любовницы молоденькую стюардессу своего персонального самолета. Ну, а чтобы его тщеславная и честолюбивая подруга не страдала из-за своей ущербности — дама не имела высшего образования — министр обороны СССР, недолго думая, приказал специально для нее организовать женский набор в ВИИЯ — Военный институт иностранных языков. Туда маршальская пассия наезжала в министерском лимузине лишь изредка, для сдачи зачетов и экзаменов. Естественно, в экзаменационную сессию ей ставили лишь высшие баллы. Так российская мисс Килер без особого труда получила диплом специалиста.

Об этой истории судачил чуть ли не весь Генеральный штаб, но советскому министру обороны история его любовницы отставкой не грозила. Родная коммунистическая пресса скандалами не интересовалась, а публиковала лишь то, на что получала разрешение от своего начальства со Старой площади. Высокие посты в стране нередко раздавались не тем, кто лучше других знал дело, а тем, кто ближе всех стоял к царственному трону.

Наверное, такой незыблемости позиций советского министра обороны Джек Профьюмо мог только позавидовать. Впрочем, и в жизни московских маршалов, надо признать, далеко не все и не всегда складывалось безоблачно. Бывали и горькие минуты. Случались и громкие падения. Но любовных утех у них никто не отнимал. Это факт.

Попав в число знакомых советского разведчика, господин Профьюмо — и это нельзя не признать — вел себя с ним достаточно осмотрительно и в Кливдене, и на приеме в честь Юрия Гагарина в советском посольстве. Говорил правильно, красиво, все сплошь о материях неконфиденциального свойства. Джек любил вспоминать свою поездку в Советский Союз в далекие 30-е годы, рассуждать о превратностях судьбы военного человека, о боевых испытаниях в годы совместной борьбы с фашизмом; о планах перевооружения британских ядерных сил или перспективах укрепления военной мощи Западной Германии — это в другое время и в другом месте. Однако и Евгений Иванов не пытался переводить их разговоры в плоскость обоюдоострых тем. В этом просто не было необходимости.

План работы с Джеком Профьюмо вырисовывался все более рельефно и четко. Уард охотно снабжал Иванова информацией о связях Профьюмо с Килер. Евгений Михайлович старался фиксировать все детали и подробности этого романа. Дружеские визиты домой к Валери Хобсон (о которых пойдет речь в следующей главе) сделали его владельцем некоторых весьма важных бумаг из портфеля министра обороны. Круг почти замкнулся. Центру оставалось проработать план выхода на Профьюмо одного из наших агентов-нелегалов, находившихся в стране, с компрометирующими министра материалами. Сотруднику советской разведки нужно было лишь поделиться с Профьюмо своими знаниями об интимной связи министра с Кристиной, а также показать фотокопии похищенных Ивановым из его дома секретных документов. Это представлялось достаточным, чтобы склонить министра к сотрудничеству. На кого он стал бы работать, Профьюмо мог и не знать. ГРУ было не с руки раскрывать сразу все карты.

Примерно так Иванов мыслил себе возможное продолжение этой операции.

В свой предновогодний отпуск в Москве он понял, что руководство управления готовит этот план скрупулезно и не спеша. Ясно было, что его исполнение будет поручено не Иванову, а, скорее всего, одному из наших нелегалов в Лондоне.

Неслучайно капитан 1-го ранга Иевлев, бывший в ту пору руководителем английского направления в ГРУ, раз за разом вызывал Иванова к себе на беседу, стараясь перепроверить имеющиеся уже данные о Профьюмо. Делалось это тайно, чтобы избежать даже малейшего риска утечки информации. По сути дела о плане операции с Ивановым никто не говорил. Лишь косвенно — по задаваемым вопросам, по сложившейся вокруг Профьюмо ситуации и по логике возможных действий в подобных ситуациях — Иванов мог определить контуры разрабатываемой Центром операции.

Только годы спустя генерал-полковник Толоконников, работавший до Павлова резидентом ГРУ в Лондоне, подробно расскажет ему о готовившейся крупной акции по вербовке Джона Профьюмо. Когда ее предварительная проработка была практически завершена, операция получила неожиданный отбой. Вокруг Кристины Килер и военного министра раскручивался грандиознейший скандал. В Англии началась череда разоблачений, вскоре приведших сначала к отставке Джона Профьюмо, а затем и самого премьер-министра. Шантаж военного министра Великобритании потерял всякий смысл. Путь наверх откровенному ставленнику Вашингтона был перекрыт, от его карьеры остались одни осколки. Этот факт сам по себе уже являлся большим достижением советской разведки.

Кроме того, реальную вы году Кремлю сулил взлет исповедовавшей социал-демократические идеи лейбористской партии Великобритании. Скандал с делом Профьюмо практически лишил политической власти в стране консервативную партию, причем на много лет. К руководству страной надолго пришло лейбористское правительство Гарольда Вильсона, на которое Москва возлагала немалые надежды.

— Если бы не Кристина Килер с ее ревнивыми любовниками, мы бы провели неплохую операцию, — утверждал Лев Сергеевич Толоконников. — Профьюмо бы пришлось работать на нас. И быть тебе, Женя, в таком случае со звездой героя и погонами контр-адмирала.

— Не мог же я держать ее за юбку, чтобы она по кабакам не шаталась?! — сетовал Евгений Иванов. — Такая задача была мне не по силам. Кристину тогда сам дьявол удержать не мог.

Помимо версии генерала Толоконникова в последние годы получил огласку и другой вариант действий советской разведки, утвержденный якобы на самом высоком уровне. По данным из заслуживающих доверия источников, тогдашний начальник ГРУ генерал армии Иван Александрович Серов вообще не планировал никаких операций по вербовке Профьюмо. Его больше привлекал вариант развития скандала вокруг военного министра, который мог дискредитировать консервативное правительство Макмиллана и привести к власти в стране лейбористов.

Еще в прежнем качестве Председателя КГБ генерал Серов получил от Хрущева после визита в Великобританию в 1956 году приказ «убрать атлантистов» из руководства лейбористской партии. Имелись в виду оба лидера оппозиции — председатель партии Хью Гейтскелл и его заместитель Джордж Браун. Хрущев полагал, что «партию трудящихся» в Великобритании должен возглавить друг Советского Союза. Таким другом СССР он считал Гарольда Вильсона.

То есть высшим партийным руководством страны перед советской разведкой была поставлена задача привести к лидерству в лейбористской партии ставленника Кремля Гарольда Вильсона, а саму партию сделать правящей. Эта миссия, безусловно, была из разряда трудновыполнимых, но генерал Серов с упорством, достойным восхищения, взялся за ее осуществление.

Вербовка Профьюмо означала для Москвы лишь получение агента в высших эшелонах власти, скандал же вокруг военного министра приносил начальнику ГРУ куда более ощутимые, на его взгляд, дивиденды — возможность выполнения поставленной Хрущевым задачи. Разоблачение амурных приключений министра неизбежно бы привело к падению не только Профьюмо, но и всего консервативного правительства. Такой прогноз был очевиден. Кроме того, советская разведка вела активную работу внутри лейбористской партии. И генерал Серов знал, что эпоха правления в партии Хью Гейтскелла и Джорджа Брауна скоро закончится.

В итоге так и получилось. Победителями из «скандала века» вышли лейбористская партия Великобритании и ее новоиспеченный лидер Гарольд Вильсон. Не зря одним из первых визитов нового руководителя партии была поездка в Москву в июне 63-го года в разгар дела Профьюмо, а одной из первых просьб гостя было пожелание встретиться с капитаном 2-го ранга Ивановым.

Господин Вильсон изложил эту просьбу в Кремле во время переговоров с Никитой Сергеевичем Хрущевым. Тот связался с шефом ГРУ генералом Серовым и велел держать Иванова наготове. Евгений Михайлович надел парадный мундир и при всех регалиях отправился в Кремль. Прождал несколько часов и вернулся домой. Гарольд Вильсон прямо с какой-то встречи уехал сразу в Ленинград.

Напряженное ожидание тянулось еще несколько дней, вплоть до отъезда лидера лейбористов Великобритании на родину. Встреча так и не состоялась. Обещанной Вильсону фотографии на память сделать так и не дали. Потом один из руководителей ГРУ признался Евгению Иванову по секрету:

— Кремль, узнав о твоих былых подвигах и роли в деле военного министра Профьюмо, дал распоряжение замотать Вильсона в ходе визита по стране так, чтобы у него не было ни времени, ни возможности увидеться с тобой.

В итоге Гарольд Вильсон не смог встретиться в Москве со своим нежданным благодетелем. Вряд ли он слишком горевал по этому поводу. Ну а Иванову с кремлевским фотографом было лишь жаль потерянного в пустых ожиданиях времени.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.