Глава шестая. Крестный путь. Последняя станция

Глава шестая. Крестный путь. Последняя станция

Мать и дочь

Путь Светланы Аллилуевой, который она, по собственным словам, доверила Богу, пошел как бы по кругу: вновь покинута родина, вновь осознанная разлука с ребенком. Дочь из Москвы была отправлена в Англию, в свою любимую квакерскую школу, а мать поехала в Америку. Появление Ольги в лондонском аэропорту было шумным событием, привлекшим внимание прессы. В телевизионном интервью она заявляет, что «.это было необыкновенно интересным опытом, о котором она ни минуты не жалеет. Не каждому школьнику приходится узнать три разных страны, побывать в трех самых важных странах мира».

Светлана арендовала для себя маленькую ферму в американской глуши, на которой она бывала еще с бывшим мужем и маленькой Олей. Судя по всему, жизненный круговорот давал очередную передышку.

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«В Америке я начала писать свою четвертую книгу - «Книгу для внучек». Мне было очень хорошо и спокойно. Мне хотелось написать о временном возвращении на родину, обращаясь к детям и внукам, друзьям и родичам. Хотя такое возвращение было уже само по себе обреченным. Река времени унесла и изменила все. И я была уже не та, и Москва не та, и дети выросли во взрослых «советских людей». От этого явления я уже порядком отвыкла и не хотела к нему возвращаться. Трагичность этой книги - неизбежность провала. Иначе и не могло быть.»

Продолжим интервью цитатой из «Книги для внучек», подаренной нам автором:

«Для меня наступил окончательный катарсис. Факты приходилось принять такими, каковыми они теперь были для меня - шестидесятилетней матери и бабушки. Тихими вечерами, под неумолкаемые крики птицы, называемой козодой жалобный, под тихими звездами, светившими на этот мирный уголок суматошной Америки, я постепенно приходила в себя.

Козодой этот регулярно появлялся каждый вечер с наступлением темноты и сидел где-то совсем рядом с небольшой терраской, смотревшей в лес на невысокие лесистые холмы, на зеленую долину. Его крик - особенный, с каким-то вопросительным знаком в начале, а потом и ответом. Долгий такой крик. Когда он повторяется сотни раз без конца, он убаюкивает и приводит вас в состояние глубокого внутреннего мира. Ну вот, даже птицу послал Господь такую, как надо, - так перестань скорбеть и болеть душой! Благодари Бога за все, что он дал тебе, за все, от чего спас, за все, чем можешь быть довольна в твои-то годы».

Несомненно, что ключом к пониманию этой книги, да и всего того, что произошло со Светланой после посещении родины, является употребленное ей слово «катарсис». В переводе с древнегреческого оно означает очищение, оздоровление, возвышение. И все это прямо соответствует душевному состоянию нашей героини, пережившей эмоциональную разрядку после сильного чувственного напряжения, сумевшую возвыситься над жизненными передрягами и взглянуть на себя тогдашнюю со стороны. Думается, что именно тогда она стала всем своим естеством той Ланой Питерс, с которой мы познакомились и, смеем утверждать, подружились в Лондоне: доброжелательной, мудрой, спокойной. Этот образ был настолько убедителен и однозначен, что трудно было представить ее другой, прежней.

Тревога за судьбу дочери вновь заставила Светлану Иосифовну пересечь океан и поселиться в Англии.

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Меня очень угнетало то, что после окончания школы Оля никак не могла найти работу. Прелесть американской, английской, да и вообще зарубежной жизни состоит в том, что ты абсолютно свободен. Но это же значит, что ты сам себе хозяин в смысле устройства в жизни. Особенно трудно молодым девушкам, не имеющим никакой квалификации и профессии. Учиться она больше не хотела, а работу предлагали такую, что денег и на жизнь не хватит. Стала получать пособие по безработице. Там многие молодые люди живут на такое пособие, что позволяет им бездельничать, бесцельно шляться целыми днями, развлекаться алкоголем и наркотиками. Так живут годами и даже десятилетиями. Для меня, с детства приученной трудиться, все это было дико. Но, к сожалению, дочь стала втягиваться в эту жизнь. У нее появился молодой человек, который вел подобный образ жизни. До меня дошли слухи, что он увлекается наркотиками, а Ольга даже собралась за него замуж. Правильно говорят: маленькие детки - маленькие бедки, большие детки - большие бедки. Я поняла, что ее нужно срочно спасать - девочка гибнет. Написала письмо сестре уже умершего к тому времени американского мужа. Все объяснила, попросила срочно забрать в Америку. Олина родная тетка, слава богу, согласилась. У нее был небольшой магазинчик, и дочка стала в нем работать. Я успокоилась. Америка ведь во многом очень пуританская страна. Это мы представляем ее, как один большой Нью-Йорк с небоскребами, роскошными ресторанами и автомобилями. На самом деле там все очень скромно, в «одноэтажной» Америке люди приучены к труду.

Меня же опять стали одолевать журналисты, писать всякие небылицы. Мол, я всеми брошена, почти нищая, обретаюсь по ночлежкам с алкоголиками и наркоманами. И, конечно же, все это с удовольствием тиражировала советская пресса».

Вот так Светлана рассталась еще с одной дочерью: младшей, самой любимой. Но для Запада это была обычная история. Как правило, там дети сразу после школы уходят из семьи, часто уезжают в другие города или даже страны учиться, работать. Это у нас чуть ли не до седин живут с мамой и папой, а подчас и за их спинами. Оля же худо-бедно сама построила свою жизнь, стала типичной средней американкой со скромным и устоявшимся укладом жизни в провинциальном городке.

Старшая же дочь так и жила на далекой Камчатке на изыскательской станции у подножия вулкана Толбачек. Она рано потеряла мужа, тоже вулканолога, сама воспитывала дочку. Совершенно случайно на каком-то семейном торжестве у друзей мы познакомились с приехавшими оттуда учеными, которые рассказали, что Катя стала какой-то странной, нелюдимой, живет одна на отшибе поселка со сворой собак. Ее дочь Анна вышла замуж и уехала в другой камчатский городок. Когда Екатерине Ждановой сообщили о смерти Светланы Иосифовны, она ответила, что у нее давно нет матери и это ошибка. Видно, и Катю не миновал крест «Аллилуевских» женщин.