Антонеску почти замерз

Антонеску почти замерз

В конце зимы 1941/42 года я получил приказ принять на борт своего самолета Антонеску и доставить его в Оберзальцберг. Гитлер в это время находился в Бергхофе. Когда я вылетел из Бухареста, ртутный столбик застыл на отметке минус 20 градусов. Я заранее прогрел двигатель, и по отопительной системе циркулировала теплая вода. После успешного десятиминутного испытательного полета мне показалось, что все функционирует нормально. Подъехал Антонеску в сопровождении своего штаба и жены, которая всегда провожала его до аэропорта.

Погодные условия не благоприятствовали полету. Карпатские горы полностью заволокло туманом. Через полчаса после вылета я обнаружил, что отопительная система перестала работать. На высоте, на которой мы летели, стоял мороз 28 градусов. Как позже выяснилось, замерзла одна из труб, что привело к разрыву шланга. Естественно, температура начала быстро падать, и в кабине нашего «Кондора» стало 10 ниже нуля, затем 15 и даже 12. Миниатюрный Антонеску очень сильно замерз. К счастью, у нас на борту оказалось двенадцать одеял. Члены моего экипажа укутали его с ног до головы, наружу торчал только нос.

Из-за мороза заледенели иллюминаторы, так что через них ничего нельзя было разглядеть. Кабина превратилась в ледяную пещеру. Я поднялся выше 4 тысяч метров, чтобы пробить облачный слой и спокойно пролететь над Карпатами. Через три с половиной часа мы приземлились в Берхтесгадене. Антонеску сказал, что полет был не таким приятным, как в прошлый раз, поскольку он не мог смотреть сквозь иллюминаторы и к тому же было ужасно холодно. Я объяснил ему, что случилось, и пообещал все исправить к обратному полету. По прибытии в Бухарест Антонеску пригласил меня на обед и наградил орденом Румынской Короны – и это, несмотря на такой не слишком комфортабельный полет!

Каждый раз, когда мы летали в Бухарест, Антонеску имел при себе корзинку или ящик с презентами для экипажа, которые мы с благодарностью принимали. Обычно это были продукты, табак и спиртное.