ГОД 1996. ПЕРУ: 126 ДНЕЙ ПРОТИВОСТОЯНИЯ
ГОД 1996. ПЕРУ: 126 ДНЕЙ ПРОТИВОСТОЯНИЯ
В тот роковой вторник 17 декабря 1996 года японский посол в Перу устроил пышный дипломатический прием по случаю национального праздника — дня рождения императора Японии.
В роскошных залах посольства собралось почти 500 сановных лиц. Шампанское текло рекой, перуанские министры общались с зарубежными дипломатами, дамы блистали невиданной красоты нарядами.
В залах звучала мелодичная японская музыка. Казалось, ничто не может потревожить эту идиллию.
К 1995 году перуанец японского происхождения, президент страны Альберто Фухимори засадил в тюрьму большинство лидеров революционного движения «Тупак Амару» и организации «Сендеро луминосо» («Светлый путь»). Эти организации в народе получили прозвище «кровавых сестер». Они подрывали магазины, нападали на полицейские участки, грабили банки, обрывали линии электропередачи.
С приходом к власти Фухимори все изменилось. Он наводил порядок железной рукой — уничтожал кокаиновые плантации и фабрики, громил лесные лагеря и конспиративные квартиры «кровавых сестер».
Наконец, перуанцы вздохнули свободно, они перестали бояться за свою жизнь, ожидая терактов на каждом шагу. Правительство сочло, что эти движения разгромлены и не представляют больше угрозы… И просчиталось.
В тот декабрьский день на приеме, словно по команде, юные обходительные официанты и официантки отбросили подносы и выхвали из-под салфеток на тележках автоматы.
Загремели выстрелы, раздались женские крики. Когда встревоженная толпа притихла, из рядов вооруженных людей вышел мужчина:
— Я Нестор Серпа Картолини, — сказал он. — С этой минуты вы являетесь заложниками революционного движения «Тупак Амару». За каждого из вас я получу нашего товарища. Они томятся в тюрьмах у Фухимори. Но скоро выйдут на свободу.
Картолини зло оскалился и помахал кипой бумаг. Это были списки «товарищей».
Через несколько минут о захвате японского посольства в Лиме доложили президенту Перу Альберто Фухимори. Никто не знает, какие чувства пережил «железный» Альберто, услышав эту весть. Никогда еще в истории человечества в руки террористов не попадало такое количество заложников. Исключением являлся лишь захват мусульманских паломников в Мекке в 1979 году. С тех пор на протяжении 17 лет мир не знал подобного кошмара. Это потом, значительно позже, почти через такой же временной промежуток произойдет трагедия в Буденновске, а еще через 7 лет захват театрального центра на Дубровке в Москве, и тяжесть разрешения конфликта ляжет на плечи другого президента — российского.
Но тогда Альберто Фухимори был один. А в его столице заточили и держали под страхом смерти полтысячи заложников.
Он предложил террористам выехать либо на Кубу, либо в Доминиканскую республику, но наотрез отказал освободить заключенных.
За происходящим в Лиме следил весь мир. Здание посольства окружили журналисты, направив свои фото — и телекамеры на осажденную цитадель.
Вот как описывает увиденное спецназовец США Билл Солсбери, работавший в Перу военным советником в 70-е годы и побывавший в этой стране в дни кризиса: «Мне повезло встретить еще одного выпускника центра подготовки „тюленей“ ВМС США по имени Рафо, который сказал, что может провести меня в зону для прессы, находящуюся в одном квартале от резиденции японского посла в Лиме.
— Предупреждаю, — кричал он мне, пытаясь быть услышанным на фоне оглушающего музыкального ритма, — ты окажешься в настоящем загоне для скота. Там полным-полно религиозных фанатиков, уличных торговцев, передвигающих полисменов, которые едва распознают, где ствол, а где приклад их оружия, и, разумеется, куча журналистов, которые устраивают потасовки за право обладания лестницами и ветвями деревьев, с которых открывается лучший вид на резиденцию.
Представление, названное Рафо придорожным балаганом РДТА (революционное движение «Тупак Амару»), было в самом разгаре. На перекрестке шумная компания журналистов, пристраиваясь на складных лестницах, нацеливали телескопические объективы своих камер на место, которое специалисты иронично именуют «кризисной точкой». Молодые полисмены со щитами в руках разгуливали между журналистами и «кризисной точкой».
На противоположной стороне перекрестка две элегантно одетые женщины держали оборону против небольшой банды шаманов племени кечуа, выряженных в цветастую церемониальную одежду, предназначенную для изгнания бесов…
Все происходящее вызывало во мне довольно скверное чувство».
Начались долгие и трудные переговоры. Кто в них только не участвовал — министры правительства, священнослужители, звезды телевидения и эстрады.
Спустя сутки коменданте Картолини отпустил несколько заложников. Еще через неделю, к католическому рождеству, он отобрал 220 наиболее значимых или ослабленных заложников и дал им волю.
Более того, разрешил передать захваченным рождественские подарки и допустил в здание представителей Красного Креста. Разумеется, этим воспользовались спецслужбы. Теперь у них были глаза и уши в здании посольства — многочисленные переговорщики, те, кто вручал подарки, сумели начинить их радиозакладками.
Тот же Билл Солсбери так рассказывает о встрече со своим старым другом, перуанским вице-адмиралом Луисом Гиампиери после его освобождения из заточения в захваченном посольстве: «Адмирал Гиампиери удобно расположился на софе напротив меня в своем кабинете. Мы говорили о пережитом им, об операции по освобождению заложников.
— Это было военное чудо, — сказал он, — но одновременно и трагедия.
— Как ты узнал, что агенты правительства установили микрофоны внутри резиденции? — задал я вопрос.
— Я не знал, но предположил, что эта задача будет одной из первоочередных для разведки. Вот я и начал говорить в каждый из предметов, который поступал к нам с воли. Другие заложники думали, что у меня поехала крыша».
Наступил новый 1997 год. Переговоры продолжались. Они время от времени заходили в тупик. Иногда коменданте Картолини нервничал, грозил расстрелять заложников. Но угрозы оставались лишь словами. Видимо, Нестор Серпа понимал: если это случится, Фухимори отдаст команду на штурм. Тогда — явная погибель. А террористы никак этого не желали. Они рассчитывали только на успех. Мирный успех.
Тем временем служба безопасности Перу не сидела сложа руки. Заместитель начальника управления специальных операций (УСО) приехал в командно-штабной колледж в пригороде Лимы. Он набирал добровольцев в подразделение по освобождению заложников.
Своих лучших бойцов и офицеров выделил флот — морские силы специальных операций (МССО) и спецподразделения морских пехотинцев.
Таким образом, было сформировано подразделение, утвержден план штурма, распределены обязанности. В свою очередь, лучшие специалисты — психологи составили психологические портреты террористов. На полигоне военной академии выстроили макет здания посольства в натуральную величину.
Сто сорок лучших спецназовцев, в основном офицеров войск специального назначения, а также офицеров и сержантов морской пехоты, распределили по подразделениям — в штурмовое, поддержки, безопасности. В отдельную группу были выделены снайперы.
Бойцы морских сил специальных операций не участвовали в операции, так как выполняли задания на границе с Эквадором, в бассейне реки Амазонки.
План операции был таков. Перуанские военнослужащие прокапывают сеть подземных ходов, которые выходят на территорию посольства. Так будет организовано проникновение в резиденцию.
Другая группа штурмующих проникнет на территорию посольства, взорвав главные ворота. Потом они должны снести дверь посольства и пройти внутрь здания.
Третья группа должна была атаковать резиденцию с тыла, через проход в ограде.
Снайперское подразделение было готово уничтожить любого террориста.
Хорошо сработала разведка. Первые агенты проникли в резиденцию японского посла, когда президент Фухимори 20 декабря разрешил прессе взять интервью у террористов и заложников. Потом микрофоны встраивались в передаваемые в захваченное здание посольства библии, матрацы, картины, контейнеры для воды и пищи.
Когда адмирал Гиампиери «предложил свои услуги», ему передали несколько гитар и настольные игры. «Сумасшедший адмирал» теперь постоянно напевал набор каких-то несуразиц под гитару. Но в этих несуразицах содержалась информация о количестве террористов, их вооружении, расположении в здании. Словом, все то, что было очень ценным для разведки.
В ходе подготовки к операции свою «положительную» роль, как всегда, сыграла пресса. Вездесущие журналисты заметили, что полицейские фургоны каждую ночь разъезжают туда — обратно рядом с домами, расположенными у резиденции японского посла.
Сразу же в газетах, журналах, на телевидении появились комментарии — на этих машинах вывозится земля из туннелей, которые прокладываются в сторону посольства.
Террористы, разумеется, тоже смотрели телевизионные передачи, и им тут же стало известно о туннеле. Но они были настолько неопытны и беспечны, что даже не отреагировали на это сообщение. Только переместили заложников на второй этаж, оставив на первом этаже всего несколько человек — японских бизнесменов.
Это подсказало спецслужбам ход — подложить заряд и уничтожить террористов, которые будут находиться на первом этаже. Было известно, что половина бандитов каждый день после полудня играют в футбол. Оставшиеся в здании следили за игрой из коридора. Этой приверженностью к футболу решили воспользоваться спецназовцы. Однако существовала сложность — заряд следовало рассчитать так, чтобы убить террористов и в тоже время заложники-японцы должны были остаться живыми и здоровыми.
Чтобы рассчитать требуемую мощность заряда, перуанские коммандос провели серию подрывов под копией здания резиденции, которая была специально построена для обучения бойцов.
Наконец и эта работа завершилась. Однако производить взрыв не понадобилось. Вскоре террористы и оставшихся на первом этаже заложников-японцев перевели наверх, к остальным.
Спецназовцы были готовы и ждали сигнала к штурму. Со дня захвата посольства прошло уже четыре месяца, но президент Фухимори молчал. Он вылетел на Кубу, договорился с Фиделем Кастро о переправке террористов на остров.
В середине апреля президент Альберто Фухимори и его советник по разведке Владимир Монтесинос прибыли в учебный центр управления специальных операций и подняли коммандос по тревоге. Было объявлено, что через полчаса начинается генеральная репетиция штурма резиденции.
И репетиция началась. Она прошла успешно. Президент похвалил спецназовцев и предупредил о скором начале операции по освобождению заложников.
А в стране произошли события, которые и вовсе убедили террористов, что правительство растеряно и не знает, как действовать дальше. Об этом много писали газеты, передавали радио и телевидение.
18 апреля 140 коммандос получили приказ: скрытно, в закрытых фургонах, натянув поверх камуфлированного обмундирования полицейскую форму, прибыть в район проведения спецоперации.
Секретность этого мероприятия была повышенная. Спецназовцы покидали автофургоны после того, как они заезжали в гаражи домов.
В воскресенье 20 апреля все участники штурма находились на своих местах.
Через два дня, 22 апреля коммандос спустились в туннели. Сработали заряды С-4. Уже первыми взрывами было убито несколько террористов. Однако остальные во главе с Нестером Картолини бросились наверх, на второй этаж. Они хотели расправиться с заложниками.
Спецназовцы, вбежавшие в резиденцию через взорванную парадную дверь, в дыму и пламени тоже искали лестницу, ведущую наверх.
Один из коммандос вдруг сквозь облако дыма увидел на лестнице голые ноги бежавшего человека. Он дал очередь из автомата. «Бегун» рухнул. Это был Нестор Картолини. Вслед за ним замертво упал другой террорист, тоже большой любитель футбола.
Ворвавшись на второй этаж, группа спецназовцев во главе с лейтенантом Раулем Чавезом попала на мини-ловушки, установленные террористами. От шрапнели погиб лейтенант Хименезу.
Группа подполковника Валер после взрыва зарядов покинула свое укрытие — туннель и, выбравшись наверх, оказалась у западной стены резиденции. Их задачей было во что бы то ни стало спасти посла Японии Аоки и министра иностранных дел Перу Тудела.
Здесь же должна была действовать еще одна группа спецназовцев, которая выходила наружу из тоннеля под эстакадой.
Однако эта группа не успела вовремя пробить дыру и выйти из тоннеля, и подполковник Валер повел своих людей во внутренний дворик, куда выходили окна спальни посла. Там, по данным наблюдателей, и находились посол и министр иностранных дел.
На лестнице Валер столкнулся с человеком, который полз ему навстречу. Это был японский посол. Он передал посла бойцу из своей группы, а сам побежал дальше.
Вскоре он увидел министра Туделу. Тот так же полз навстречу спецназовцу. В это время Валер заметил, как в сторону министра террорист бросил гранату и хотел дать очередь из автомата.
Валер бросился вперед и закрыл Туделу своим телом. Пуля террориста пробила бронежилет спецназовца. Он был смертельно ранен. Однако граната, к счастью, не взорвалась. Террорист забыл снять клейкую ленту, которой был примотан спусковой рычаг запала к корпусу гранаты.
Двое коммандос, следующие за Валер, открыли огонь по террористу.
Несмотря на успешные действия бойцов спецназа, одному из террористов — заместителю Картолини по военным вопросам — Тито удалось добраться до места, где бандиты хранили оружие. Он стал забрасывать штурмующих гранатами. Был ранен один боец спецназа.
Однако это продолжалось недолго. Офицер и морской пехотинец выскочили на крышу здания и установили над комнатой, где находился Тито, направленный заряд. Прозвучал взрыв, в комнате сдетонировали боеприпасы, и от Тито мало что осталось.
Через полчаса бойцы спецподразделений овладели резиденцией. В ходе штурма два спецназовца погибли, 12 было ранено. В перестрелке убит один заложник, 71 — спасены.
Президент Перу Альберто Фухимори сразу же прибыл в резиденцию японского посла. Информационные агентства мира разнесли радостную весть об освобождении заложников.
Фухимори стал всеобщим любимцем в стране и успешно победил на следующих выборах.
Потом, черед два года, руководитель столь блистательной операции Владимир Монтесинос будет обвинен в злоупотреблениях и коррупции и арестован. А президент Фухимори покинет страну и найдет убежище в Японии. Ему поставят в вину в том числе и расстрел «невинных футболистов» в японском посольстве. Однако стоит ли этому удивляться?