Фолкнер и семечки

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Фолкнер и семечки

Уильям Фолкнер — крупнейший писатель XX века. Критики называют его Шекспиром нашего времени, король Лир мировой литературы? Для русского читателя Фолкнер особенно ценен тем, что он является наследником русского классического реализма, в частности он тесно связан с творчеством Достоевского. И, как говорится, тем и ценен.

В 1958 году в «Иностранной литературе» была опубликована статья о творчестве Фолкнера, где были такие строки: «Он (Фолкнер. — Ю.Б.) дает читателю не только зрелые плоды своего творчества, но словно раскрывает перед ним самый процесс творения, „процесс производства“: склады беспорядочного нагромождения сырья и весь ход черновой обработки, показывает и собственно „технологические процессы“, весь путь превращения заготовки и возникающие при этом отходы и мусор».

Наверняка, прочитав такое, испытываешь некоторое недоумение по поводу вывертов литературоведов (во, пишут!..). Это номер «Иностранки» попал в апреле 1958 года в руки Анны Ахматовой, и та недоуменно сказала Лидии Чуковской:

«Что за странная статья! Я долго трудилась, прежде чем из нее извлекла нечто, читатель обязан быть прилежен и трудолюбив. Я читала, читала, читала — меня очень интересует Фолкнер — и все какие-то обиняки. Но в конце концов статью есть из-за чего читать. Она питательная, хотя построена она по принципу еврейского анекдота; „Вы знаете, как делают творог? Берут выреники и ви-ко-ви-ривают!“»

Лично я не хочу, чтобы из этой книги «выковыривали» какие-то сведения. Поэтому я стараюсь излагать материал просто и почти линейно. И писать языком Бунина и Чехова. Простым классическим русским языком, без всех этих новомодных словечек «элитный» и «эксклюзивный». Без бандитских «стрелок», «крыш» и «наездов». Без интернетовской мути — «превед» и «кросавчег». Все это только мешает увидеть глыбу Фолкнера.

Начнем с библиографии. Перу Фолкнера принадлежит множество романов. Свой первый — «Солдатская награда» — он написал в 1926 году. Далее появились на свет «Сарториус», «Шум и ярость» (l929), «Святилище» (1931), «Свет в августе» (1932) — предчувствие надвигающего на мир фашизма; «Авессалом, Авессалом!» (1936), «Деревушка» (1940), «Сойди, Моисей» (1942), «Осквернитель праха» (1942), «Реквием по монахине» (1951), инсценировка Альбера Камо «Притча» (1954), «Город» (1957), «Особняк» (1959) и др.

Место действия большинства из написанного Фолкнером выдуманный им край Йокнапатофе, «клочок земли», на котором он родился и вырос. Писатель разработал историю этого мимического округа за 200 лет, от первых поселенцев, и заселил его персонажами, которые кочуют из романа в роман и за которыми тянется шлейф их предков. «Человек, — утверждал Фолкнер, — сумма своего прошлого».

Фолкнер — лауреат Нобелевской премии (1949), один из самых читаемых авторов в мире. Злые языки утверждают, что о Фолкнере больше говорят, чем читают его. Одна моя знакомая утверждала, что обожает Фолкнера. Она садилась с книгой, брала семечки, лузгала их и читала Фолкнера. Фолкнер и семечки — что может быть абсурднее!..

Фолкнер — писатель довольно-таки трудный для чтения. Некоторые знатоки утверждают, что писатель писал только варианты. Он увлекался и не знал, где остановиться, и постоянно испытывал неудовлетворенность написанным и жгучее желание переписать все заново. Отсутствие четкости и сделало Фолкнера одним из самых неудобочитаемых авторов XX столетия. Сам он объяснял это желанием втиснуть все, что знает, в одну фразу (а фразы и абзацы у него предлинные). Критики говорят об отсутствии писательской дисциплины и бесконтрольном бурлении стиля, не знавшего удержу и обязательств. Как бы то ни было, формальная сторона сочинений Фолкнера до сих пор ограничивает круг его читателей. Все, что написано им, нуждается в посредниках: комментаторах, истолкователях, пересказчиках, интерпретаторах…

Фолкнер, как и Джойс, — яркие выразители «потока сознания». Фолкнеровские тексты — это хаотичный мир мыслей, чувств, случайных восприятий, наблюдений, рассуждений и других форм живого опыта. Разобраться в этом текучем и вихрящемся потоке довольно сложно, — без семечек и не разберешься! А еще язык. Если говорить о подлиннике, об английском языке, на котором писал Фолкнер, то он неоднократно сетовал на недостаток слов и выискивал самые редкие и заковыристые, на что его читатели вынуждены были постоянно обращаться к словарям.

Одна американская журналистка спросила Фолкнера: «Некоторые говорят, что ваши книги непонятны, даже если прочитать их два или три раза. Что вы им посоветуете?» На что Фолкнер ответил: «Прочитать в четвертый раз».

Сам писатель говорил: «Я просто стараюсь писать о людях — они для меня главное. Только о человеческом сердце, а не о идеях. Я не разбираюсь в идеях и не очень-то в них верю».

Из письма профессору Уоррену Веку (6 июля 1941): «Я все время писал о чести, правде, сострадании, уважении, способности вынести горе, несчастье и несправедливость и затем вновь страдать и терпеть. Я изображал людей, которые поступали так не ради наград, и не для того, чтобы восхищались ими, а ради самой добродетели. Они поступали так для того, чтобы им остаться самим собой, когда пробьет твой час. Этим я не хочу сказать, что каждый лжец, негодяй и лицемер будет корчиться в лапах дьявола. Я думаю, лжецы, лицемеры и негодяи спокойно умирают каждый день в ореоле того, что называют святостью. Я не говорю о них. Я не пишу для них. Но думаю, что есть люди, их не обязательно много, которые читают и будут читать Фолкнера, а они скажут: „Да. Все так оно и есть. Лучше быть Рэтлиффом, чем Флемом Сноупсом. А еще лучше быть Рэтлиффом и не знать, что такое Сноупсы“.

Ну, а теперь непосредственно биография Уильяма (Билли) Фолкнерa. Он родился 25 сентября 1897 года в Нью-Олбани, штат Миссисипи, в аристократической семье. И назван был в честь прадеда, полковника Уильяма Фолкнера. Он был весьма примечательным человеком: вояка, плантатор на американском юге, адвокат, предприниматель и просто авантюрист. Погиб не на гражданской войне, а уже в мирное время, в захолустном городке, из-за угла его убил бывший компаньон. Правнук восхищался судьбой своего предка, и что он мог противопоставить ему? Уильям Фолкнер П — недоучка (не получил систематического образования), бутлегер (в годы „сухого закона“ торговал спиртным), несостоявшийся военный летчик (кончил лётную школу, но в военных действиях участия не принимал), вполне благополучный почтмейстер (заведовал университетской почтой), голливудский сценарист-неудачник (в кино Фолкнеру не повезло) и, наконец, и это главное — выдающийся прозаик XX века.

Джон Фолкнер, тоже писатель, в своих воспоминаниях „Мой брат Билл“ вспоминает, что Билл хорошо учился до 10-го класса, а потом вдруг потерял интерес к школе и формальному образованию. Он просто перестал ходить в школу. Дед пристроил его в свой банк. „Билл был счастлив целый год… у него развился почти фатовской вкус к одежде, за что он получил прозвище „Граф“…“

После университетской почты Фолкнер всерьез занялся литературой. Его первой книгой стал сборник стихотворений „Мраморный фавн“, который не имел никакого успеха, но после того, как Фолкнер стал Нобелевским лауреатом, сборник пошел нарасхват, и на одном из аукционов за сборник выложили 600 долларов (тогда доллар был более весомый, чем сегодня).

Еще Фолкнер успел поработать кочегаром на университетской электростанции. Брат вспоминал: „Работал он в ночную смену. Билл говорил, что там он написал свою лучшую книгу — „Когда я умирал“. Он рассказывал мне, как хорошо ему было там писать: тепло и тихо, никто ее мешал. Жужжание старой динамо-машины успокаивало. Он прерывался только для того, чтобы подкинуть угля в топку…“

Писал Фолкнер в основном тогда рассказы и рассылал их в редакции, как правило, их отклоняли, но после романа „Сарториус“ стали печатать даже те, которые раньше браковали. Первой книгой, имевшей коммерческий успех, стал роман „Судилище“, но книга, эта очень расстроила отца Уильяма, он потребовал изъять ее из продажи и заявив, что если Билл хочет писать книги, пусть пишет вестерны. Вестерны были единственным чтением отца. Мать говорила отцу: „Оставь его в покое. Он пишет то, что считает нужным“.

В 1949 году пришло известие, что Уильям Фолкнер удостоен Нобелевской премии. Это сообщение застало писателя за колкой дров для камина. Писатель наотрез отказался ехать в Швецию получать премию, сказав, что у него недостает бензина в баке для такого длительного расстояния. Его застыдили и уговорили поехать. Фрак для торжественной церемонии Фолкнер взял напрокат.

Нобелевская премия изменила жизнь Фолкнера. Человек, стремившийся, по его собственным словам, „остаться личностью, нигде не заприходованной“, попал под вспышки фотообъективов, под огни рампы и рекламы. Из „оксфордского затворника“ он превратился в „звезду литературной сцены“. В этой непростой ситуации Фолкнер не затерялся, не закружился и оказался достоин самого себя. Он приложил все силы к тому, чтобы разъяснить и развить основные идеи своего творчества.

В „Слове к молодым писателям“ (1958) Фолкнер сформулировал кредо: „Не только перед молодыми писателями — перед всеми нами стоит задачи, спасти душу человека, прежде чем человека не лишат души так же, как холостят жеребцов или быков; спасти личность от безликости пока еще не поздно и человек не превратился в двуногое животное. И кому же, как не прозаику, поэту, художнику, спасать человечность, ибо кто более них должен бояться потерять ее, ибо человечность — это горячая кровь творчества“.

После 1949 года всякие почести и награды хлынули на Фолкнера. Он был даже награжден орденом Почетного легиона Франции и очень гордился маленькой розочкой, которую носил в петлице. В 1955 году его роман „Притча“ получил и Национальную и Пулитцеровскую премии в США. Денег стало достаточно, но Фолкнер не пожелал изменять своих вкусов и привычек, он продолжал ездить на своем стареньком автомобиле. Кто-то ворчал по этому поводу: „Если бы у меня было столько денег, сколько у него, я бы своей кухарке не позволил ездить на таком драндулете“.

Не изменил Фолкнер и своих привычек письма. Никому не диктовал, а писал сам от руки мелким почерком, оставляя поля слева на листе для исправлений. Сам же и переписывал свои рукописи, потому что никто не мог разобрать его почерк.

Брат вспоминал: „Билл всегда развертывал действие своих романов и рассказов на фоне, который ему был хорошо знаком. Старое правило, касающееся любого писателя, — писать о своем заднем дворе — Билл знал так же хорошо, как знал и людей, о которых писал. Oн никогда специально не собирал материал для своих книг, но он постоянно смотрел и слушал, запоминал то, что увидел или услышал, чтобы когда-нибудь, возможно, использовать все это в романе или рассказе“.

В своих произведениях Фолкнер обессмертил американский Юг и перенес „черный“ вопрос в литературу, глубокий конфликт между черными и белыми», насилием белых хозяев над черными слугами. Обличая несправедливость, Фолкнер однако всегда настаивал на необходимости «терпения» жертв: ни в коем случае не ответное насилие. Достоинство человека — сквозная тема всех произведений Фолкнера.

О своем ремесле Фолкнер говорил так: «Быть писателем — значит иметь самую плохую профессию. Писатель — демоном внушаем, и тот постоянно его понукает, принуждает работать. Это изнурительный труд в одиночестве, и никогда не выходит так, как хочется. Пытаешься снова и снова — и все равно не выходит. Что за вознаграждение получает писатель — не знаю…»

— Почему вы считаете «Шум и ярость» неудачей? — однажды спросили его, и Фолкнер ответил: — «Если воспользоваться Хемингуэевским выражением, от этой книги „мне не стало хорошо“».

Фолкнера часто называли «затворником» и «отшельником», а он определял себя иначе: «Я фермер». И умер почти фермерской смертью, упав с лошади. Далее больница, кома и смерть 6 июля 1962 года, в возрасте 64 лет. Эпитафию на могиле он придумал сам: «Он писал романы и умер»

Уильям Фолкнер возмущался, что современные писатели «забыли о проблемах борющейся души… они пишут не о человеческой душе, а о волнениях тела…» А разве самого Фолкнера не тревожили «волнения тела»? Подростком он влюбился в Эстеллу Олдэм, жившую по соседству. Но она отвергла Фолкнера, вышла замуж за другого и уехала в Китай. Следующей большой любовью писателя стала Хелен Бэрд, которой он посвятил один из своих романов, но и она тоже вышла замуж за другого. Фолкнер в конце концов женился на вернувшейся в Америку Эстелле, брак их был не совсем прочным. Оба супруга довольно много пили. Ссорились, но разводиться не стали. В дальнейшем у Фолкнера была длительная связь с Метой Карпентер, он часто ей дарил свои эротические рисунки и стихи. У писателя была еще связь с коллегой по перу Джоан Уильямс, которая была моложе Фолкнера на 32 года. Так что сплошные «волнения тела».

В заключение приведем рассуждения Фолкнера, с которыми он делился с матерью в одном из писем 1925 года: «После того как я близко узнал американцев в Европе, я считаю, что именно сейчас секс для нас стал национальной болезнью. Мы изо всех сил заталкиваем его в политику и в религию, то есть в такие места, где его вовсе не должно быть, где ему просто не место. Все наше искусство — наши картины, наши романы, наша музыка — просто пропитаны им. Вот европейцы, например, относятся к сексу так, как к нему следует относиться, они держат его на втором месте. Их картины, их музыка, их литература ничего общего с сексом не имеют. Такой подход по сравнению с нашим мне кажется гораздо более здоровым».

Секс, семечки и Фолкнер — все смешалось в этом безумном мире.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.