XXIX

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XXIX

«Трезвым будь… Дело твое совершай (трезво)», – говорит он ученикам (II Тим. 4, 5) и мог бы сказать себе самому. «Все бегут на ристалище, но только один получает награду: так бегите, чтобы получить… Я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух» (I Кор. 9, 24–26).

Вот почему дело его – дело любви – крепчайшее изо всех человеческих дел: бесконечно крепкое, потому что бесконечно трезвое.

«Господи! что мне делать?» – первый вопрос его, на пути в Дамаск. «Что мне делать?» и значит: «Как любить?» – «Встань и иди в Дамаск: там тебе будет сказано, что делать… ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем того, что ты уже видел и что Я еще открою тебе» (Д. А. 22, 10; 26, 16). Так замысел Павла весь предсказан, «предопределен», самим Иисусом, в первый же миг явления.

«И тотчас Павел начал смело проповедовать в Дамаске… доказывая… что сей Иисус есть Христос (Мессия). Когда же прошло много дней, Иудеи согласились убить Савла… Ученики же, ночью, взяв его, спустили по городской стене, в корзине. Савл прибыл в Иерусалим и хотел пристать к ученикам, но все боялись его, не веря, что он – ученик» (Д. А. 9, 20–26).

Так, в самом начале, оказался Павел между двух огней – внешних врагов, Иудеев, и внутренних врагов, братьев своих. «Иосия же, прозванный от Апостолов „Варнавою“, что значит „Сын Утешения“, Левит родом, Кипрянин» (Д. А. 4, 36), Иудей-Эллинист, «взяв Павла, привел его к Апостолам и рассказал им, как на пути он видел Господа… и как смело проповедовал в Дамаске, во имя Иисуса. И пребывал с ними Павел, входя и исходя, в Иерусалиме, и смело проповедовал… Состязался также с Эллинистами (Иудеями), а они покушались убить его. Братья же, узнав о том, отправили его в Кесарию (Приморскую), а оттуда – в Тарс» (Д. А. 9, 25–30).

Так – по свидетельству «Деяний Апостолов», но по свидетельству самого Павла – не так: «…с плотью и кровью (человеческой) я не стал тогда же советоваться и не пошел в Иерусалим к Апостолам – (к Церкви), – а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск… И только три года спустя, ходил в Иерусалим… После же сего отошел в страны Сирии и Киликии… И через четырнадцать лет, ходил опять в Иерусалим» (Гал. 1, 17–23; 2, 1).

Очень возможно и даже вероятно, что в эти четырнадцать лет, проведенных Павлом в Сирии – Киликии, а может быть, и в первом, уже «апостольском» путешествии по внутренним областям Малой Азии – Фригии, Памфилии, Галатии, Иконии и на о. Кипре, – включает он и те три года, проведенных в Аравии.[26] Это тем более вероятно, что тамошнее пребывание его, по свидетельству Луки, очень кратко: днями измеряется, а не годами (Д. А. 9, 23). Так же вероятно, что Павел провел эти три года не в совершенной пустыне, какой нам представляется Аравия, а в соседних с Дамаском городах Набатейского царства; но частью, может быть, и в пустыне совершенной, где «духом возрастал и укреплялся», как Иоанн Предтеча в за-Иорданской пустыне (Лк. 1, 80; 2, 40), и сам Иисус, в Назарете, за тридцать лет утаенной жизни своей. Как бы второе младенчество, после второго рождения, наступает для Павла в этой пустыне, где надо ему не только переучиться всему, что он знает, от самого Христа, единственного Учителя, но и переродиться во всем, чем он жил: вот почему «не пошел он к Апостолам», оставаясь все эти годы как бы вне Церкви.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.