Духовная хирургия, или проводник сумасшедших[5]
Духовная хирургия, или проводник сумасшедших[5]
Что такое «духовная хирургия» по Ошо? Наверное, в первую очередь это отсутствие каких бы то ни было «золотых правил». Ибо «золотые правила» — это закон, а любой закон, говорит Мистик, похож на товарный вагон, который едет по рельсам. Жизнь не подчиняется ни нашим правилам, ни каким-либо другим законам, кроме законов самого существования. А сущее непрерывно меняется. Жизнь в связи с этим понимается Мистиком как свободное течение. В законах, придуманных людьми, Ошо не видит свободы, необходимой для духовной хирургии.
Конечно, подчеркивает Ошо, жизнь можно прожить по правилам, но тогда она станет совершенно поверхностной. Чтобы прожить жизнь как блаженство, необходимо отказать себе в удовольствии жить согласно букве закона. Для этого, говорит Ошо, мы должны жить в полном соответствии с осознанностью, или жить «не-умом». Именно ум, со свойственной ему чудовищной изобретательностью, всегда находит для нас правила-запреты, инструкции-ограничения, ритуалы-вето. Мы становимся скучны и предсказуемы, а наша жизнь превращается и механическое следование правилам. Поэтому, если мы хотим расцвести непредсказуемыми цветами, говорит Ошо, нужно жить с позиции «не-ума».
Живи жизнь, призывает Ошо, руководствуясь только духовной хирургией. То есть живи одержимо. Одержимость означает для Ошо, что в существе человеческом есть рана, продолжающая бередить снова и снова, требующая внимания. Это — психическая рана, и ее нельзя отбросить.
Одержимость, по Ошо, связана со страданием Чтобы жить без страдания — то есть без одержимости, — нужна «великая храбрость». Мистик видит, что быть несчастным очень просто и «очень дешево». Храбрости не нужно. Сложен процесс выхода из страдания.
Ошо объяснял это тем, что страдание позволяет нам чувствовать себя при деле, и мы используем это, чтобы избежать своей внутренней пустоты. Страдание, считает Ошо, дает нам возможность оставаться увлеченными и не обращать внутрь себя никакого внимания. Потому что, стоит перестать «увлеченно» отвлекаться, придется признать, что мы несчастны. А если мы несчастны, говорит Мистик, нам придется идти вовнутрь. А мы боимся. Потому что там — великая пустота. Потому что идти вовнутрь — это своего рода смерть…
Мы боимся того, что в данном пути умирает ум, боимся потерять свою тождественность, боимся трудностей избавления от несчастья.
Почему так трудно «выйти» из несчастья? Да потому, что каждое личное несчастье тесно переплетено с несчастьями других людей. Несчастный человек мучает и угнетает других своим несчастьем, порождая несчастья окружающих. Ошо видит, что человек всегда готов на жертвы, если он может создать великое страдание для других. Люди самым парадоксальным образом одновременно и мазохисты, и садисты. Инстинктивно чувствуя свою власть, мы мучаем других, потому что мучение дает нам всплеск небывалой власти.
Ошо размышляет над тем, почему вновь и вновь появляются на свет божий Гитлеры, Сталины, Мао Цзэдуны. Как вы думаете, откуда они берутся? — спрашивает Мистик. И отвечает, что они символизируют нас. Они символизируют безумие человечества в самой основе. И пока не изменится сама основа человеческого существования, говорит Ошо, они будут появляться снова и снова и никто не сможет им помешать. Потому что мы живем таким образом, что фактически сами просим страдания. В этом смысле Германия достаточно долго молилась, чтобы появился Адольф Гитлер. В этом смысле мы сами творим своих гитлеров, что-то в наших душах нуждается в них, ведь именно они в состоянии выплеснуть в мир биллионы тонн страдания.
Ошо видит только один путь выхода из страдания — оказаться за пределами «эго», выйти за рамки маленького человеческого «Я». И все, что для этого нужно, считает Мистик, — глубокое прозрение во внутреннее пространство души. Когда вы связаны с собой, когда вы слышите себя, всякий эгоизм исчезает сам по себе. Потому что, говорит Ошо, в то мгновение, когда мы входим вовнутрь, высвобождается великий разум, великое творчество. Этот разум приносит блаженство, а в конечном итоге выводит за пределы даже этого блаженства. И тогда мы оказываемся за пределами ума и за пределами самой медитации. Так мы приходим к предельному центру существования — к миру, спокойствию, счастью, тишине. Мастер утверждает, что лишь когда мы полностью прекращаемся (как «Я»), только тогда мы прибыли («домой»). Только тогда, когда нас больше нет, свидетельствует Ошо от имени собственных переживаний, мы входим в мир Бога (или божественности).
Чтобы выйти из страдания и войти в мир Бога, следует стать духовным революционером. Ибо для Ошо величайшей революцией в мире является не «кровавый и бесполезный» бунт, а выход из несчастных образцов жизни. Такая революция требует гигантского риска. Общество с трудом принимает подобную духовную хирургию. Иначе, как вы думаете, почему не приняли Сократа? Почему не приняли Христа? Толпа уважает человека только в том случае, когда он — часть толпы. «Тогда тебе придется быть овцой, а не человеком».
Он иногда пугает меня, этот Ошо. И в такие минуты мне кажется, что так может говорить только Бог или представитель Бога на земле, пророк, что ли… Но не человек.
«Я не Бог, — слышится голос из запредельного ниоткуда. — Но я познал божественность — во мне, в тебе, во всем… Будда не пророк — не пророк и я. Пророк значит „тот, кто приносит миру послание Бога“. Это не кто иной, как почтальон, — а я не хочу быть почтальоном!»
И все-таки, кто вы, Мастер Ошо? Неясная загадка?
«Я — просто ясность…»
Ясность знания? Прозрачность тайны всеведения или?..
«Я знаю лишь одно: я ничего не знаю… Лишь когда ты приходишь к состоянию блаженного неведения, возникает ясность».
Наверное, только таким и может быть истинный проводник сумасшедших.
«Я просто здравие, — доносится голос Мистика, — даже не здравый ум… чистая ясность, небо без облаков, совершенно пустое. Ты тоже можешь быть таким. Ты уже такой в своем глубочайшем ядре».