«Вначале иногда бывает больно…»
«Вначале иногда бывает больно…»
Долли Гараванте в городке Хобокен называли Железной До, и неспроста — американская жизнь превратила красотку из солнечной Генуи в крупную, волевую особу. Она вполне могла бы позировать скульптору Бартольди для статуи Свободы — сильные руки, мощный торс, героический профиль античного воина.
Здесь, в Америке, куда перебралась ее семья, двадцатилетняя Долли встретила свою судьбу — настоящего сицилийца, темпераментного, смелого, белозубого. Она громче всех визжала на боксерских матчах, когда на ринге молотил кулаками ее избранник — Мартин Синатра, выходец из самого сердца Сицилии — патриархальной Катаньи. Правда, со временем выяснилось, что юный боксер не умел читать, носил зубные протезы и к тому же страдал астмой, но все это не смутило Долли, вскоре ставшую миссис Синатра.
Девушка получила медицинское образование и стала работать в местной больнице акушеркой. «Хочешь жить, умей вертеться» — это правило Долли, ребенок из многодетной, вечно полуголодной семьи, впитала с молоком матери. Она горячо интересовалась политикой, участвовала в работе местного отделения Демократической партии, да еще ухитрялась зарабатывать на подпольных абортах. В городке, являвшемся, в сущности, пригородом Нью-Йорка, могучая деторождаемость цветного населения требовала контроля, а закон запрещал медикам прерывать беременность. Клиенток у Долли было немало, и, следовательно, на отсутствие полезных связей она пожаловаться не могла. Вскоре ее стараниями муж, завязавший с боксом, получил место в пожарной команде Хобокена и даже заслужил звание капитана. Жили молодые не бедно — за аборт Долли брала от двадцати пяти до пятидесяти долларов. Лишь одно огорчало супругов Синатра — желанный ребенок никак не появлялся…
Наконец Долли все же забеременела. Она заранее позаботилась о родах — принимать ребенка должен был лучший врач местной больницы, доктор Карло Тино, разумеется, итальянец.
Но здоровая и крепкая Долли совершила ошибку, от которой предостерегала беременных женщин: она не ограничивала себя в еде и чрезмерно «раскормила» зреющий в ее огромном чреве плод.
Роды проходили тяжело. Вопли Долли были слышны на весь квартал. Мальчик появился на свет 12 декабря 1915 года прямо на кухонном столе, залитом кровью измученной матери. Врачу пришлось прибегнуть к помощи хирургических щипцов, чтобы извлечь на свет Божий слишком крупного ребенка — новорожденный весил больше шести килограммов! Медицинские инструменты оставили на голове мальчика несколько шрамов, лишили его мочки левого уха и даже немного по — вредили барабанную перепонку. Что он только не придумывал потом, объясняя природу увечий. «Шальная пуля» — такое объяснение звучало, пожалуй, чаще других.
— Можно было бы и аккуратнее шуровать, Кар- лито! — ворчал, сжимая кулаки, осунувшийся от волнения отец. — Чего теперь-то застыл? Поднажми, док!
Карло Тино, бордовый от напряжения, старался изо всех сил: тряс младенца, шлепал его по синей попке, но тот не подавал признаков жизни.
— Сейчас надо думать о Долли. И не вертись у меня под ногами! — гаркнул Карло и занялся обильным кровотечением, грозящим самыми серьезными последствиями для впавшей в забытье матери. Он никак не мог решиться объявить Мартину, что его сын мертв.
К счастью, неладное заметила бабушка ребенка, многоопытная сицилийская крестьянка. Она сунула младенца под кран с холодной водой, потом окунула в горячую… Доктор перекрестился, услышав громкий крик мальчика.
— Богатырь вырастет. Парень весит, как нормальная двойня, — сказал Карло Тино, когда все кончилось и они вдвоем со счастливым отцом пили темное сицилийское вино за тем же столом, вымытым и застеленным парадной скатертью. — Вот только детей у Долли больше не будет…
Нарекли новорожденного Фрэнсисом Альбертом Синатрой. Долли не сомневалась: если не богатырем, то знаменитостью ее единственный сын будет непременно.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.