2

2

Теперь, полагал Огюст, все уладилось. Но в ближайшие несколько недель он не увез Розу из Парижа, поездка в Тур была отложена, и Камилле начало казаться, что все пошло прахом, хотя он взялся за «Бальзака», как она советовала, и получил заказ. За тридцать тысяч франков – десять получено авансом – Огюст должен был закончить «Бальзака» за полтора года; фигура высотой в десять футов, установленная на пьедестале, предназначалась для площади Пале-Рояль. И каждый раз, когда Камилла напоминала ему об обещанном, он уверял, что сдержит слово, только сейчас слишком занят.

Полтора года – слишком короткий срок, думал он. Над всеми самыми важными своими произведениями он работал очень медленно, а это – главное. Чем больше он изучал Бальзака, тем яснее понимал грандиозность своей задачи и тем большей проникался решимостью создать образ писателя, необыкновенного и сложного, равных которому нет.

Он не меньше Камиллы рвался в Тур и намеревался увезти из Парижа Розу, но столько еще нужно было сделать! Бальзак прожил большую часть жизни в Париже – восемь лет на улице Рейнуар, 47, в Пасси, и вначале нужно было внимательно изучить этот район и сделать предварительные наброски. Были и другие причины, удерживающие его в Париже. Комиссар общественных работ снова отверг памятник Гюго для Пантеона, заявив, что новая статуя слишком мрачна, и Огюет принялся за третий вариант. Мэр города Кале одобрил окончательный вариант «Граждан Кале» и заверил Родена, что если общегородская лотерея не соберет достаточной суммы, они изыщут средства иначе, но не будет ли скульптор так любезен кое-что изменить – «Граждане Кале» все еще чересчур трагичны, им не хватает героичности.

И вот Огюст, хотя и потерял веру в то, что его «Граждане» будут когда-нибудь установлены в Кале, взялся за новую задачу – сделать граждан еще трагичней и в то же время еще человечней. Но, как заверил он мэра города Кале, это и «улучшит» их. Бальзак вызвал у него такой прилив сил, что он готов был работать над всеми скульптурами одновременно. Снова принялся за «Врата». Взял несколько частных заказов на скульптурные портреты и бюсты, чтобы покрыть расходы на путешествие в Тур и переезд семьи в деревню. И это заставило его опять вернуться к Клоду Лоррену.

Он отправился в Лувр, чтобы снова изучить пейзажи художника и сделать окончательный вывод, передает ли памятник их настроение.

Он не был в Лувре уже много лет. И посещение напомнило ему, что все усилия Моне передать «Олимпию» Эдуарда Мане Лувру увенчались успехом лишь наполовину – Лувр отказался выставить картину, но ее приобрел музей Люксембургского дворца. Рассматривая пейзажи Клода Лоррена, Огюст понял, как далеко ушел Клод Моне от этого художника семнадцатого века, хотя сам Моне и восхищался Лорреном.

В какой-то степени, рассуждал Огюст, все это говорило о том, что и для него самого Лувр пройденный этап. То, перед чем он когда-то преклонялся, казалось теперь лишь юношеским увлечением.

Залы скульптуры вновь заинтересовали его, он начал собирать греческую и египетскую скульптуру, насколько ему позволяли средства, но студенты, копирующие классические шедевры, как делал он и его друзья когда-то, казались ему теперь смешными и наивными.

Выйдя из Лувра, он неторопливо направился, к Новому мосту, одному из самых своих любимых, оперся руками о парапет и долго смотрел на Нотр-Дам. В сгущающихся сумерках великолепный западный фасад собора был едва различим. Может быть, в этом и заключалась для него трудность работы над Клодом Лорреном: он слишком отошел уже от тех настроений, которые владели им в начале работы над памятником. Рядом стояла, обнявшись, молодая пара и словно не замечала его присутствия. Вдруг молодой человек и девушка перестали смеяться и заспорили, потом девушка заплакала, а молодой человек повернулся и пошел прочь. Огюст решил, что он не будет больше менять «Клода Лоррена». Ему хотелось, чтобы девушка перестала плакать; он не терпел слез.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.